Угонщики

В этот момент во двор пятиэтажки, громко пукая выхлопными газами, въехало хорошо знакомое самодвижущееся корыто с гайками, которых, в свое время, немало наштамповал ныне почивший в бозе автозавод имени Ленинского комсомола. Тимофей и Ромик, не сговариваясь, одновременно сползли вниз, чтобы их не было видно. За рулем «Москвича», сверкая очками и очумело крутя головой, восседал Валентин Карлович. Загнав своего железного друга между двумя березами и заглушив двигатель, пенсионер вылез из машины, лихо хлопнул дверцей и заорал:

– Маруся!

Из кухонного окна первого этажа высунулось лицо старой хавроньи, которое, судя по всему, принадлежало его достойной супруге.

– Ставь суп греть, – продолжал муж и доверительно сообщил: – Жрать хочется мочи нету!

– Нормально съездил? – поинтересовалась Маруся.

– Приду, расскажу, – запирая машину, ответил пенсионер. – Не жизть, а сплошные загадки. В наше время таконого не было.

Когда он зашел в подъезд, громко хлопнув дверью и вспугнув гревшуюся на солнце кошку, друзья понимающе переглянулись.

– Этого рассказа мы пропустить не должны! – многозначительно заметил Ромик, после чего они осторожно выбрались из «ОКИ», тихо прикрыв за собой дверцы и, крадучись, направились к окнам. К счастью, в тот момент во дворе никого не было, иначе вид двух молодых людей, застывших по обе стороны кухонного окна в позе кремлевских часовых, мог бы вызвать немалое подозрение.

– Хорош супец, – тем временем, сообщил Карлович, в перерывах между ожесточенным хлюпаньем и довольным урчанием.

– Для тебя старалася, – сообщила супруга, гордясь своим фирменным борщом из свиных хрящей.

– А почему не доперчила?

– Еще чего выдумал старый пярдун! Опять бы потом всю ночь желудком маялся.

– Ну и ладно, – буркнул дед, зачерпнув ложкой борща из большущей тарелки. Послышался шум воды и звяканье посуды.

– Ой, а тут такое стряслось, пока тебя не было! – снова заговорила Маруся. – Сидим мы на лавочке у подъезда, как вдруг из кустов Васёк на четвереньках вылезает.

– Какой еще Васёк?

– Да с первого подъезда, пьянчуга известный, бывший слесарь.

– А… понял. И что?

– Ну пьяный, ясное дело, и прямо к нам по-собачьи ползет. А из одежи на нем только трусы да собачий ошейник!

– До белой горячки допился?

– Мы с соседками тоже так подумали, да тут за ним собутыльник выскакивает и орет: «Ко мне, Мухтар!» А Васёк гавкает да на нас кидается. А тут его собутыльник хватает Васька за ошейник и говорит нам: «Слушайте, бабы, если моему Мухтару не дать опохмелиться, то он весь двор перекусает!»

– И что дальше? – заинтересовался Карлович.

– А дальше встает наша Любка и говорит: «Или вы на хрен отсюда скачете, или мы ветеринарку вызываем, чтобы твоего Мухтара в дурдом забрали – опыты над ним ставить». Ну они, ясное дело, поматюгались, поматюгались и дальше побрели.

– Да уж… И чего только водка с людями не делает… Хорошо, што я, как зашился, уже одиннадцать годков ни капли в рот не беру. А тобы щас не хуже Васьки выдавал. Стыдобища…

– Слушай, а тебе какой-то парень звонил! – вспомнила Маруся.

– И чего хотел?

– Просто спрашивал дома ты али нет. Голос мне незнакомый.

– Может, кто из клиентов? Я же им всем свой телефон даю, вот только почти никто не звонит. А хорошо бы пассажиров прямо по вызову развозить…

– А в мялицию-то как съездил?

– Да никак! Прихожу в отделение центральное и у дежурного интересуюсь: нужны мои показания по вчерашнему происшествию, и кто это дело ведет? А он глаза удивленные таращит: «Какое еще дело?» – «Как, говорю, какое? Да я вчера двух бандитов помог задержать!» – «Нету, дядя, никакого твоего дела, так что езжай себе домой и не мешай работать…»

И тут вдруг громко заиграл свадебный марш, служивший звонком в мобильнике Тимофея! Пока он нервно извлекал телефон, в окно высунулась растрепанная голова Маруси:

– Ах вы, шантрапа! Опять повадились под окнами ссать! Щас мялицию вызову!

Друзья кинулись прочь, причем Тимофей на ходу отвечал на звонок.

– Ты моих клиентов за ослов держишь? – кричала в трубку разгневанная владелица галереи. – Ты кого мне нарисовал?

– Что случилось, Марфа Никодимовна? Что вас не устраивает?

– «Аленушка» твоя меня не устраивает! Ты что себя – Сальвадором Дали вообразил, что всюду свою телку рисуешь? Как я покажу господину Каримову такую «Алёнушку»? Хоть он и лох, которому «Явление Христа» за «Конец Бомбеи» можно выдать, но ведь подлинник-то хоть один раз видел!

– Марфа Никодимовна, голубушка, я на вас надеюсь, – залебезил незадачливый художник, – мне ли учить вас тому, как надо разводить лохов от живописи! Вы же кудесница!

– Ладно, так и быть, – смягчилась мадам Жеманико, – что-нибудь придумаю… Но ты смотри у меня! Или рисуй точные копии, или сам продавай свою мазню! Все, пока.

– Блин, из-за этой дуры, не удалось дослушать, – с досадой заметил Тимофей, отключая телефон.

– И так всё понятно, – задумчиво ответил Ромик.

– Что тебе понятно?

– Нельзя с ним в открытую.

– Думаешь, ментам сдаст?

– Тут и думать нечего. Ты же сам слышал, что он нас за бандитов считает.

– А нельзя его переубедить?