Угольки

Несмотря на свое явно наивное неведение, я справляюсь лучше, чем ожидала. Возможно, я бы реально унесла ноги невредимой, если бы не джип, заезжавший в город в самый неподходящий момент. Он выезжает из-за поворота, так что у меня есть считанные секунды. Я спрыгиваю с дороги сразу, как только вижу фары, но парни в джипе засекают меня первыми.

Двое из них идут за мной. Я делаю пару выстрелов из пистолета и, должно быть, умудряюсь попасть в одного из них, если судить по злому мату. Но другой ловит меня прежде, чем я успеваю прицелиться снова, хватает меня за длинную косу так резко, что я вскрикиваю. Пока я отвлеклась, он выхватывает пистолет из моей руки.

— Смотрите-ка, — говорит водитель таким голосом, от которого мое сердце ухает в пятки. — Маленькая сучка совсем одна в темноте.

Удерживающий меня тип гогочет — точно так же, как гоготали те парни, что напали на меня и Дерека.

Это до сих пор худший звук из всех, что я слышала.

Жизнь для меня закончилась. Я точно это знаю. Моя кровь несется по венам, гонимая остатками паники, а пальцы на руках и ногах похолодели. Но сейчас мной завладевает нечто еще. Темное, опустошенное облегчение. Все кончено. Скоро мне не придется делать это все… жить.

Может, так будет лучше. Может, я снова увижу Дерека.

В мире не осталось никого, кто переживал бы из-за моей смерти.

— Мы должны отвезти ее к Баку, — говорит тот тип, который до сих пор держит меня за косу. — Жаль, а то можно было бы повеселиться с ней.

Я понятия не имею, кто такой Бак, и мне нет никакого дела. Моя единственная мысль, единственное, что движет мной — это то, что я лучше убью себя, чем позволю им сделать это. Мой пистолет у типа, который схватил меня. Он свободно держит его в другой руке. Должно быть, он считает, что я слишком напугана, чтобы пытаться выхватить оружие, но тут он ошибается. Возможно, я успею выхватить пистолет и нажать на курок прежде, чем он сообразит, что я делаю.

Пуля станет гораздо более легкой смертью, чем то, что может уготовить мне Бак. Я, может, и непростительно наивная, но это я знаю точно.

Я готовлю себя к боли, которую испытаю от пули, но тут знакомый резкий звук заставляет меня подпрыгнуть. Тип позади меня отпускает мою косу и падает на асфальт.

Только тогда я осознаю, что он не отпустил меня. Ему снесли половину башки.

Еще не повернувшись, я уже знаю, что я увижу. Грузовик Кэла остановился за джипом. А сам Кэл вышел и прямо у меня на глазах стреляет в парня за рулем другого автомобиля.

Кэл выглядит жестким как камень. Грубым как гравий. И злым.

Поскольку тот тип выронил мой пистолет при падении, я хватаю его и стреляю в третьего мужчину, единственного, кто еще держится на ногах. Должно быть, я зацепила его прежде, и он уже поднял дробовик на Кэла, но я делаю выстрел получше, попадаю ему в плечо, и он падает, не успев выстрелить.

Кэл хмурится, подходя ближе, и стреляет ему в голову.

Это слишком. Все это. Горе, паника, отчаяние и жестокость. Я отворачиваюсь от Кэла, и меня болезненно тошнит на дорогу. Я сегодня не ела ничего, кроме вяленого мяса, так что почти ничего не выходит. В итоге я оказываюсь на четвереньках на тротуаре.

Пока меня тошнит, Кэл занят. Он проверяет джип, достает пару черных сумок на молнии. Он собирает оружие мертвых мужчин и бросает в кузов своего грузовика. Когда я выпрямляюсь, вытирая пот, слезы и сопли с лица, он разрезает все четыре шины на джипе.

Затем подходит, хватает меня за руку и поднимает на ноги. Мои колени подкашиваются. Я даже не могу стоять.

Это было бы позорно, если бы не все остальные обстоятельства. Куда более худшие обстоятельства.

Не говоря ни слова, Кэл поднимает меня и закидывает себе на плечо как мешок зерна. Он несет меня к своему пикапу. Я смутно осознаю, что мотоцикл, который я оставила на заправке, уже в кузове. Должно быть, он нашел его и последовал по этой дороге к городу.

Чистое везение (хорошее, плохое или нейтральное), что он появился до того, как эти парни увезли меня к какому-то Баку.

Я думала, все скоро закончится, но нет. Потому что Кэл приехал за мной.

Он открывает пассажирскую дверцу и бросает меня на сиденье, захлопнув за мной дверцу. Затем садится на водительское место и переключает передачу, бросая на меня сердитый взгляд искоса.

Именно этот сердитый взгляд снова провоцирует меня.

— Я не хочу жить с тобой, — у меня из носа снова течет, но я могу вытереться лишь своим предплечьем. — Я оставалась там только из-за Дерека.

— Думаешь, я этого не знаю, бл*дь?

— Я не хочу возвращаться.

— Ну, ты совершенно точно, бл*дь, не можешь остаться здесь, — он раздраженно мотает головой назад, туда, где раньше был мой родной город. — Кто твои люди?

Мои люди. Нет у меня никого. Уже нет.

— Моя мама мертва.

— Это я уже знаю, — я никогда не замечала за ним такой открытой злости. — Кто еще у тебя есть? Бабушки-дедушки? Дяди? Братья? Кузены? — он ведет машину, но продолжает поглядывать на меня, тяжело дыша.

— У меня нет никого.

— Друзья? Соседи?

— Их было мало, но теперь они все мертвы.