Угол атаки (Солдаты удачи - 7)

Я оказался прав. Через полчаса вновь донесся нарастающий гул турбин. Я всмотрелся. Турбин было четыре - на консолях, под крыльями. Как у ильюшинских машин. Классический силуэт пассажирского лайнера. Что-то вроде Ил-76. И только какая-то непонятная круглая нашлепка над фюзеляжем.

- Что это у него за тарелка? - спросил Муха, временно вернувшийся к нормальной жизни.

- Какая тарелка? - не понял Боцман. - И в самом деле тарелка.

И тут мне стало нехорошо. Тарелка. Твою мать. Тарелка!

- Глуши связь! - крикнул я Доку. - Вырубай к черту! Быстро, Док! Быстро!

Он растерянно оглянулся на меня:

- Я уже все передал. А в чем дело?

Он взял у Мухи бинокль и всмотрелся в небо.

- Господи боже! Это же А-50! Или я ошибаюсь?

- Если бы!

Артист, Муха и Боцман, не закончившие такого высшего командного училища ВДВ, как я, и не обладавшие такой любознательностью и кругозором, как Док, с недоумением смотрели на меня, ожидая разъяснений.

Я разъяснил. А-50, принятый на вооружение ВВС СССР в 1984 году взамен морально устаревшего Ту-126, является самолетом дальнего радиолокационного обнаружения и управления. Он может применяться для обнаружения и сопровождения воздушных целей и надводных кораблей, для оповещения командных пунктов о воздушной и надводной обстановке, для управления самолетами истребительной и ударной авиации при их наведении на воздушные, наземные и морские цели, а также служить воздушным командным пунктом. И этому замечательному детищу Таганрогского научно-технического комплекса имени Бериева обнаружить радиопередатчик по одному-единственному сигналу и определить его координаты с точностью до метра - как два пальца обоссать. Что оно, возможно, уже и сделало.

- Передавай, - приказал я Доку. - "Замечен А-50. Пролетал раз пять. Вряд ли случайно. Наши действия?"

Муха вскочил и на четвереньках ломанулся в кусты. На ходу объяснил:

- Прихватило. Я сейчас, я быстро.

- Есть, - сказал Док.

Центр отреагировал мгновенно:

- "Немедленно возвращайтесь в исходную точку маршрута. Все ненужное бросьте. При захвате сопротивления не оказывать".

Такие приказы никому не нужно повторять Дважды. Мы кинулись по лазу в блиндаж. И только успели похватать "каштаны" и распихать рожки по подсумкам, как все пространство вокруг словно бы сгустилось от рева вертолетных движков. Три "двадцать четвертых" и "двадцать восьмой" поднялись в воздух и устремились к нашему мысу, сужая круги. Какая-то из вертушек зависла прямо над нами, воздушные струи разметали нашу маскировочную сеть, трубный небесный глас возвестил:

- Бросить оружие! Сопротивление бесполезно! Рванули светошумовые гранаты, которые мы поставили на растяжках на подходах к базе. Это означало, что штурмовой отряд заранее подтянулся на исходные и ждал только воздушной поддержки. И тут же на краю нашего лежбища возник рослый мужик в камуфляже с полевыми подполковничьими погонами и наставил на нас "калаш":

- Не двигаться! Руки за голову! Где остальные?

И не успел я удивиться этому странному вопросу, как прыткий подполковник вдруг выронил автомат и поднял руки. Из-за его спины выглянул Муха. Одной рукой он вжимал ствол ПСС в затылок подполковника, другой придерживал штаны. И даже сквозь слой маскировочного грима на его лице читалось: "Даже посрать не дадут спокойно!"

- Прикройте! - крикнул Док и пополз по лазу к НП с такой скоростью, что только локти замелькали и завиляла обтянутая камуфляжем задница. За собой он волочил какую-то зеленую трубу, но у меня не было времени рассматривать, что это за труба. Мы влупили из всех стволов вкруговую, заставив штурмовиков вжаться в камни, а вертушки отойти на безопасное расстояние.

Была, конечно, вероятность того, что они саданут в нас ракетой или польют из пушки. Но расчет был на то, что они видели начало штурма и вряд ли захотят мочить подполковника и других бойцов, которых могло изрешетить осколками. Так и вышло. Не переставая поливать из "каштана", я оглянулся в сторону Дока. Очень меня интересовало, на кой хрен его понесло на НП. Подполковника это тоже интересовало. Он стоял выше меня и потому увидел все раньше. А потом увидел и я. И понял, что за трубу волочил Док.

Это была "Игла".

Ручной зенитно-ракетный комплекс "Игла". Дальность полета ракеты по горизонтали - 5200 метров. При максимальной скорости цели 1450 километров в час вероятность поражения цели одной ракетой составляет 38 процентов. Чем ниже скорость цели, тем выше процент попадания. Вертолеты поражаются стопроцентно. А огромная "Мрия", неподвижно стоящая в полукилометре, - на все 200 процентов.

Док поерзал, устраиваясь поудобней, приладил на правом плече "Иглу" и припал к прицелу. Подполковник завопил так, что заглушил все вертолетные движки и грохот автоматной пальбы:

- Стой! Отставить! Стой!

Ага. "Стой". Скажи это своей тете.

Труба на плече Дока дернулась. Из заднего конца полыхнуло. Сработал ускоритель, десятикилограммовая ракета прочертила красивую дугу над аэродромом и вмазалась прямо в середину фюзеляжа "Мрии". Грохнул взрыв. Тулово самолета просело, как надпиленное бревно на козлах.

Красивый был самолет.