Угол атаки

— Но и слишком умными не считают. Я скажу, почему так думаю. Никакого другого объяснения у меня нет. Они хотят сделать нашими руками то, чего не могут сделать сами. При всех их возможностях.

— Что?

— Вот именно — что? Об этом я все время и говорю. Что?

— Да, это и есть главный вопрос, — согласился Голубков. — По-моему, ответ на него — в фигуре Ермакова. На нем сходится все. Контракт с аль-Джаббаром. Шесть миллионов долларов. Покушение. «Мрия». Все это не может быть случайностью. Таких случайностей не бывает.

— Его контакт с профессором Ефимовым, — напомнил Нифонтов. — Ермаков уговаривал Ефимова вернуться в Россию.

— И это тоже. «Феникс» не занимается исследовательскими работами. Их дело — продавать самолеты. Зачем ему нужен был Ефимов?

— Стоит и об этом подумать, — признал Нифонтов. — Но меня сейчас больше интересует другое. Чем для Америки опасна Россия?

— Это действительно дурацкий вопрос, — ответил Голубков. — Ничем.

— Не скажи, Константин Дмитриевич. Ядерные материалы, ракетные технологии. Если они начнут расползаться по. миру, мало не покажется. Они и сейчас просачиваются.

А если к власти придут коммунисты, хлынут. Так что я склонен поверить Коллинзу.

Не в интересах Штатов дестабилизировать обстановку в России.

— И что из этого следует? Для нашего конкретного дела?

— А черт его знает! — в сердцах бросил Нифонтов. Он еще немного посидел и поднялся. — Ладно, трудись. Да. Не сказал тебе, о чем шла речь там, — кивнул он вверх. — Снова всплыл вопрос о существовании управления.

— Не впервой, — равнодушно отозвался Голубков. — Он всегда всплывает, когда мы влезаем не в свои дела. А как иначе? Управление для того и создано.

— Куратор известил меня, что в рамках программы сокращения государственных расходов наш бюджет урезан до прожиточного минимума. А валютная строка сведена к нулю.

— Даже так? — нахмурился Голубков.

— Вот именно. Куратор дал понять, что сейчас все зависит от нас. От того, как мы справимся с этим делом.

— Намекнул, чтобы пошевеливались? Нифонтов покачал головой:

— Наоборот. Намекнул, чтобы не пошевеливались.

— А почему не приказал?

— Не въезжаешь, Константин Дмитриевич. Здесь свои тонкости. От имени президента он мог приказать нам заняться этим делом. Отменить приказ без ведома президента — совсем другое дело. Тут в два счета можно шею сломать. Вот так-то, господин полковник. Стрельну у тебя еще сигаретку?

— Да на здоровье.

Нифонтов взял сигарету, понюхал ее и пошел к выходу. С порога оглянулся.

— Знаешь, что самое приятное в борьбе с дурными привычками? Поражения!

* * *

Взорвали «Мрию». Вот это новость. Всем новостям новость. Что же там произошло? И что происходит?

* * *

Голубков связался с дежурным оператором информационного центра. Тот доложил: вызов повторяю, группа Пастухова не отвечает.

— Продолжай вызывать, — приказал Голубков и выключил селектор.

В кабинет заглянул помощник:

— Капитан Евдокимов. Звонит по городскому. Голубков взял трубку:

— Слушаю.

— Константин Дмитриевич, я из Жуковского. Вы не могли бы сюда приехать? Прямо сейчас.

— В чем дело? — встревожился Голубков. — Что-то с Крыловым?

— Нет. Ничего такого, о чем вы подумали.

— Не говори загадками!

— Я звоню из проходной НПО. По автомату.

— Еду.

Голубков сбежал по широкой мраморной лестнице, на ходу натягивая плащ. Серая служебная «Волга» полковника уже ждала у парадного. В дверях он едва не столкнулся с лейтенантом Авдеевым. С плаща оперативника текло.

— Разрешите доложить? — спросил он, отряхиваясь. — Дождь, черт бы его. Весна называется. Ждешь ее, как любимую девушку, а вваливается сосед-алкаш.

— Об этом ты и хотел доложить?

— Извините. Это у меня от путешествия по коммуналкам. Нашел я локаторщика. Фалин его фамилия. Николай Фалин. Тридцать два года, не судим, холост. Участковым в целом характеризуется положительно, хотя в последнее время употреблял и пел громким противным голосом под караоке. Соседи выражали неудовольствие. Пришлось побегать. Из коммуналки на Плющихе он выехал, а нового адреса в справочном еще нет. Полгода назад купил однокомнатную квартиру в Строгине, перевез мать и сразу исчез.

— Как — исчез?

— Сказал, что уезжает в командировку. По работе. Куда — не сказал. Мать с ума сходила. За квартиру отдал двадцать шесть тысяч долларов. Откуда у сына такие деньги? Не иначе связался с бандитами. Не пишет. Только на днях пришла открытка.

Все в порядке, жив-здоров, вернется недели через три.

— Открытку видел?

— Так точно. На штемпеле: почтовое отделение Потапово.

— Потапово? — переспросил Голубков.

— Да. Читинская область. Почтовое отделение Потапово. Открытка странная.

Подписана одной буквой — "Н". И такое впечатление, что ее не меньше недели таскали в кармане, прежде чем бросили в почтовый ящик. Это важно?

— Все важно.

— Еще деталь, — продолжал Авдеев. — Матушка рассказала, что перед тем, как сын купил квартиру, к ним на Плющиху два раза приезжал какой-то человек. О чем-то говорил с Николаем. О чем — мать не знает.

— Какой человек?

— Серьезный. Прилично одет. На красивой иностранной машине.