Угадать любовь

— Знаю. Но я знала также, что могу верить тебе, когда ты говорил, что не будешь тащить меня в постель. — Диана подняла глаза к его лицу. — Если быть честной, то я думала, что, если сегодня ты попытаешься сделать это, я не буду возражать. Я надеялась, что не буду возражать. Ты первый мужчина, к которому я почувствовала физическое влечение после смерти Энтони.

Нортон пристально посмотрел на нее.

— То есть, когда ты пригласила меня сюда, ты серьезно рассматривала возможность, что мы будем заниматься любовью?

Она подавленно кивнула.

— Раз это не получилось с тобой, это никогда ни с кем не получится.

— Это имеет значение для тебя?

Ее глаза вспыхнули зеленым огнем.

— Разумеется! Я не хочу снова выходить замуж, но я хочу чувствовать себя нормальной женщиной, с нормальными женскими желаниями, хочу даже каких-то прочных отношений. — Она замолчала, удрученно глядя на него. — Не нервничай. Даже если бы ты сотворил сексуальное чудо, я бы не стала ни на чем настаивать. Но, по крайней мере, у меня была бы надежда. А теперь у меня ее нет, несмотря на зеленые глаза. Со мной что-то серьезно не в порядке, и я ничего не могу сделать с этим. Нортон, я никогда никому не рассказывала об этом. Я ведь говорила, тебе надо было быть священником. Все, что я делаю, это раскрываю перед тобой свои наболевшие интимные секреты.

— Я вовсе не чувствую себя священником, черт возьми, — возразил он, вновь обнимая ее. — Ради бога, Диана, тебе просто надо как следует выплакаться и выкинуть все это из головы.

Диана категорически затрясла головой, но какие-то интонации его голоса затронули в ней глубоко спрятанную струнку, и она расплакалась, сотрясаясь в рыданиях. Нортон крепко держал ее, пока гроза немного не утихла, затем аккуратно промокнул платком остатки слез и пригладил рукой ее растрепавшиеся волосы. Диана, наконец, успокоилась, уткнувшись лицом в его плечо.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь лучше?

— Нет, — ответила она глухо. — Извини за неблагодарность, но я чувствую себя гораздо хуже.

Он приподнял ее лицо и хмыкнул:

— Выглядишь ты тоже гораздо хуже!

— Спасибо!

— Не стоит. Брент сервис всегда к вашим услугам. Давай выпьем еще шампанского.

Холодный напиток подействовал на осипшее от слез горло Дианы как нектар, но после одного-двух глотков она отставила бокал.

— Если я еще немного выпью, у меня не останется никаких секретов, — сказала она сиплым голосом и постаралась бодро улыбнуться. — Я готова поспорить, что та дама в жемчугах, которую ты встретил по дороге сюда, была бы сильно удивлена, если бы могла видеть нас сейчас.

Нортон обнял ее за плечи.

— Вероятно, она сидит на кровати и трепещет от любопытства по поводу той оргии, которой, как она воображает, мы предаемся.

Диана грустно улыбнулась.

— Вместо этого тебе опять пришлось выступить в роли духовного отца. Прости, Нортон.

— Я только хотел чем-нибудь помочь. — Поколебавшись, он спросил — Диана, почему твое замужество оказалось неудачным?

Она вздрогнула, и он крепче обнял ее.

— Прости, я не хотел злоупотреблять твоим доверием.

Она отрицательно покачала головой.

— Я могу рассказать тебе. Так случилось, что моя маленькая проблема — это результат, а не причина неудачи.

— То есть ухаживания твоего мужа не вызывали у тебя протеста, — сказал Нортон.

— Нет. Совсем наоборот.

Диана устало прислонилась к его плечу, уставившись невидящим взглядом в дальний конец комнаты.

— Я никогда и никому об этом не рассказывала. — Она повернулась и взглянула ему в глаза: — Ты уверен, что хочешь услышать все это?

— Черт, Диана, можешь считать, что я сгораю от нетерпения, — откровенно сказал он. — Но если ты не хочешь говорить…

— До сих пор я не могла даже думать об этом, не то что говорить, — быстро произнесла она, вновь устраиваясь на его плече. — Но с тобой все по-другому.

Диана некоторое время помолчала, затем медленно, тщательно подбирая слова, начала рассказывать, как Энтони Клеаринг пришел в туристическое агентство, где она работала, чтобы заказать путевку для своей матери. Энтони был единственным ребенком очень немолодых родителей, его отец умер, когда ему было восемь лет.

— Значит, он воспитывался только матерью, — вставил Нортон.

— Не совсем так. Ее старшая незамужняя сестра переехала жить к ним после смерти отца Энтони. Обе женщины обожали его и потакали всем его капризам.

— Он был красив? — негромко спросил Нортон.

— Да, довольно красив. Густые каштановые волосы, ярко-голубые глаза и улыбка, которая могла очаровать даже птичек на дереве.