Уездный город С*** (СИ)

Титов проводил самолётик взглядом и с некоторым стыдом признал, что напрасно не верил полицмейстеру: вещевичка и вправду оказалась хороша. Наверное, лучше всех, с кем ему доводилось работать: всё же уголовный сыск обыкновенно не являлся пределом мечтаний людей с такими талантами. Вот этот фокус с самолётиком, который Аэлита проделала играючи, без подручных средств и заготовок был доступен единицам и говорил как об исключительно сильном даре, так и о редкой умелости, каковую трудно заподозрить в столь молодой особе. И верно — гений.

— Скажите, Натан Ильич, как вы находите наш город после столицы? — светским тоном осведомилась Элеонора.

— Прекрасно, очень симпатичный и тихий, — вежливо ответил тот.

— Вы потому и решили покинуть Петроград, устали от суеты? — ещё больше оживилась она.

— В некотором роде, — чуть улыбнулся Титов. — От суеты, да и климат вот переменил.

— Климат стоило менять на Севастополь, — со знанием дела заявил Шерепа. — У нас там море, красота! Вот где жизнь!

— А что же заставило вас, Владимир Семёнович, оставить море и перебраться в эти места? — полюбопытствовал в свою очередь поручик.

— Укачало, — рассмеялся тот. — Наскучило, знаете ли…

— Не слушайте вы его, — оборвала следователя Элеонора. — Он сюда переехал в возрасте пяти лет, сами понимаете, никто его мнением не интересовался. А расскажите, вот вы живник. Как же так получилось, что при этом — поручик, а не врач?

— Наверное, потому, что учебное заведение кончал военное, а не медицинское, — с лёгкой ироничной улыбкой отозвался Натан.

— Так вы, наверное, и в Великой войне участвовали? — продолжила расспрашивать Михельсон.

— Немного, — уже вполне явственно усмехнулся поручик. — Да что я там навоевал, всё больше с бумажками, — он махнул рукой, сделав вид, что не заметил, как скисла на этих словах Элеонора и каким задумчивым, недоверчивым и малость насмешливым взглядом окинул его Машков, прошедший Великую войну вольноопределяющимся. И проговорил, меняя тему: — Расскажите мне лучше подробнее, как в губернии обстоят дела с уголовными преступлениями? Так ли всё сонно, как уверяет Чирков?

— Ну да, сонно, — хохотнул Шерепа. — Слушайте его больше!

Мужчины, порой привлекая Элеонору в роли справочного бюро, обсуждали служебные дела, находя друг в друге если не дружеское расположение, то по меньшей мере уважительную приязнь. Титов радовал новых сослуживцев отсутствием спеси, Владимиры его в свою очередь — крепким знанием дела. Всё же Чирков, поминая уголовный сыск, сгустил краски или даже зачем-то сознательно польстил Натану: может, некоторые современные методы и тонкости до провинции ещё не добрались, но следователи были совсем не глупы и, главное, весьма опытны.

Аэлита не принимала участия в общей беседе. В первую очередь она окончила чтение «Академического вестника», отложенного на время встречи с полицмейстером, а после занялась собственными рабочими записями: необременительную (ввиду непостоянства) службу в полиции Брамс успешно совмещала с чтением лекций в едорке и научными изысканиями, в том числе с написанием докторской работы, так что трату времени на пустые разговоры она считала расточительством.

Но всё равно нет-нет да и возвращалась мыслями к петроградцу, и бросала на него косые взгляды, и настроение её всё больше портилось, хотя Аэлита и сама не могла бы объяснить почему. О событиях в кабинете полицмейстера Натан не упомянул и словом, недавних страхов Брамс не оправдывал, её тогдашней растерянностью не забавлялся и был исключительно вежлив, улыбчив, доброжелателен и остроумен. Через полчаса он совершенно покорил Элеонору, был уже на «ты» с обоими Владимирами, и только Аэлита, с сосредоточенным видом отгородившаяся столом от сослуживцев, находилась за пределами его внимания.

Наверное, вот эта лёгкость, недоступная ей самой, и сердила Брамс, вкупе с недавно проявленной решимостью и умением быстро думать в мгновение опасности. Поручик Титов до обидного походил на героев пресловутых приключенческих книг, любимых вещевичкой, и Аэлита страшно ему завидовала.

Вскоре явился и Чогошвили, бережно сжимавший в руке бумажный самолётик. Энергичный, очень разговорчивый, обаятельный и улыбчивый, притом надёжный и готовый всегда прийти на выручку, Адам всего полгода как прибыл из Москвы, где окончил правовое училище по направлению сыскного дела, и за это время снискал общую любовь Департамента, особенно его прекрасной половины. Он уверял, что является потомком княжеского рода, но и сам, кажется, относился к этой мысли с изрядной долей иронии.

Как правило, Аэлита была рада видеть Адама — его искренность и живость подкупали, и ещё он редко ставил вещевичку в тупик, потому что не имел губительной для неё привычки изъяснятся намёками, а выражал мысли прямо и точно. Но сегодня и его общество не помогало развеять хандру.

Брамс уже почти решилась покинуть присутствие и отправиться в Федорку, где в родных лабораториях её бы точно ничто не обеспокоило, но в это мгновение живой разговор служащих прервался резкой, пронзительной трелью: задребезжал телефон, стоявший на столе Элеоноры.