Уехать в Париж

Неподалеку от входа в «Олимпийский» стояли «Жигули» шестой модели, а возле них Валет.

— Позвони Коляну на пейджер, — сказал одному из сидящих в салоне.

— Я на мобилу еще не собрал, — ответил тот.

— Позвони из автомата, — сказал Валет, не прекращая наблюдать за парнем в белой футболке.

— Не надо звонить, — раздался голос из салона, — он уже подъезжает.

И действительно, к крыльцу «Олимпийского» подкатила старенькая «Ауди».

— Тебе куда, мужик? — спросил ее водитель парня в белой футболке.

— На Юго-запад, — ответил тот.

— Садись, нам почти по пути.

— Это че, — сказал парень в белой футболке, — такси че ли?

— Такси, — ответил водитель.

— А где шашечки?

— Слушай Боб, не выеживайся, тебе нужны шашечки или ехать?

— Да ты меня знаешь? — делано удивился Боб.

— Да кто же тебя не знает, — польстил ему водитель.

— А. тогда едем, — сказал Боб, влезая на место возле водителя.

Как только Боб сел в машину, она сразу тронулась с места, а за ней тут же устремилась «Жигули-шестерка». Однако на перекрестке за Главпочтамтом, «Жигули» обогнали «Ауди».

— Мы не потеряем его? — спросил один из сидящих в салоне Валета.

— Потеряем сегодня, достанем завтра.

— Цезя сказал, что нужно сегодня.

— Почему сегодня?

— Здесь все как в дрессировке, зверь сделал не то, его щелк по носу. в назиданье другим.

— Ну-ну, — Валет, — дрессировщики.

— А ты против? — с некоторой угрозой произнес кто-то в салоне.

— Да нет, — ответил Валет — раз Цезя сказал.

— Не упоминал имя Цези всуе, — ответил тот, кто только что угрожал собеседнику, и все в салоне заржали.

А в «Ауди», который значительно отстал от «Копейки», тоже шел разговор.

— Тебе куда на Юго-западе, — спросил водитель, — к Таллину?

— Ты че, пацан, — ответил пассажир, — Таллин на Западе, а я тебе про Юго- запад базарил.

— Я дальше Таллина не поеду.

— А я тебе не заплачу.

— Твои дела, — ответил водитель и остановил машину.

Боб, какое-то время думал, что ему сделать со строптивым водителем: щелкнуть по лбу или будет достаточно, что он не оплатит проезд. Наконец, он остановился на втором варианте и стал выбираться из машины, нарочито хрипло напевая:

Уходим под воду, в нейтральной воде,
Мы можем по году
               плевать на погоду.

«Ауди» рванула с места и скрылась в темноте. Вдалеке слева от Боба просматривался силуэт кинотеатра «Таллинн», справа через дорогу — капустное поле. Боб перешел дорогу и поплелся вдоль нее, продолжая хрипеть под Высоцкого.

А если накроют, локаторы взвоют
О на-а-шей
                 беде-е-е.

Неожиданно, как будто выросшие из под земли, перед ним возникли трое подростков в странной черной одежде, шерстяных спецназовских масках на головах и рифленых шнурованных ботинках. В руке у каждого арматурный прут.

Мистики утверждают, что в последние минуты жизни перед человеком открывается то, что называется истиной. Все, что произошло в последний час этого вечера, сложилось в цепь связанных друг с другом событий, Боб все понял.

И все его бойцовское нутро возмутилось этим.

— Щенки, — зарычал он, — да я вас. как Тузик грелку.

Он первым бросился на подростков. Но тут произошло то, чего он никак не ожидал. Один из подростков ловко упал ему в ноги. Боб споткнулся и оказался на четвереньках. А подростки начали бить его прутами по основанию черепа.

Все закончилось в несколько секунд. Уже после первого удара Боб захрипел, втянулся и затих.

— Хорош, — сказал один из нападавших, — уходим.

— Уходим, — согласился тот, который падал в ноги Бобу.

Он отряхнул с колен дорожную пыль и демонстративно наступил рифленым ботинком на белую футболку Боба.

— Привет от Цези, — произнес он, и троица покинула место разборки.

* * *

На улице Янки Купалы, одна сторона которой является краем парка имени Горького, стояли уже знакомые читателю «Жигули».

Возле автомобиля, дверца которого была открыта, прохаживался Валет. Он время от времени посматривал на часы, а потом произнес:

— Пора, — и пошел прочь от машины.

А в это время Павел и Жанет спускались по лестнице, ведущей от Центрального дома офицеров к парку Горького.

— Тебя твоя мамаша не зовет жить в Париж? — спросила Жанет.

— Зовет, — ответил Павел.

— А ты?

— Мне и здесь хорошо.

— Ни хрена, хорошо, — произносит Жанет, — тебя прессуют со всех сторон.

— А, — беззаботно ответил Павел, — все рассосется, уж больно все наигранно и рассчитано на дураков. Ты так не считаешь?

Жанет пожала плечами и перевела разговор в другое русло.

— А как твоя мамаша попала туда?

— По интернету.

— Как?

— По интернету.

— А кто ее с интернетом познакомил?

— Я, кто же еще.

— А я бы тоже уехала в Париж, — сказала Жанет. — Я про Париж много читала. Я в детстве хотела, чтобы меня звали Пиаф.

— Кто звал? Подруги?

— Подруги? — передразнила его девушка, — я дружила исключительно с мальчишками.

— Точнее, командовала ими?

— Они сами хотели этого.

— И они стали звать тебя Жанет?

— Нет, они звали меня Цезарь.

— Почему Цезарь?

— Потому, что Юлия.

— Да я не про то, почему как мужчину?

Жанет пропустила вопрос мимо ушей и продолжила.

— Я даже пиццу училась готовить.