Удушенный (ЛП)

Я даю ему несколько секунд, прежде чем начать допытываться. — Как прошел разговор с главным инженером и Ноа?

Я учусь на своих ошибках, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы Ноа не услышал нас.

— Ноа, мягко говоря, зол. И я понимаю это, потому что я сильно облажался. Но я извинился перед ним, как только мы вышли из машин и вернулись сюда. Я еще даже не видел видеозаписи, но знаю, что это моя вина.

— Он не должен был так кричать на тебя при всех, устраивать сцену. Это неправильно и неловко для вас обоих. И не зрело, когда ты уже извинился.

Хорошо, громкость моего голоса немного увеличилась. Ноа может подслушивать или не подслушивать наш разговор в этот момент, не благодаря мне.

— Я лишил его приличного количества очков. Потребуется время, чтобы оправиться от этой потери. Я бы тоже злился на его месте. — Его руки тянут его за волосы, в то время как его лицо смотрит в пол.

— Вы оба — товарищи по команде, пытающиеся понять друг друга. У вас обоих разные стили гонок, и вам нужно найти свой ритм и работать вместе. — Я переживаю за них обоих. Ради Бандини и Конструкторов им нужно отложить в сторону это соперничество между ними.

— «F1 Corp» заставит нас провести конференцию после гонки вместе, чтобы представить Бандини. — Наконец он поднимает на меня глаза. Его покрасневшие глаза лишены обычного блеска, и его печаль заставляет мое сердце болеть за него.

Я делаю глубокий вдох, зная, что мне нужно сделать. — Я присоединюсь к тебе. Что самое худшее, что может случиться? Ты не можешь снова разбиться.

Знаменитые последние слова.

Встреча с прессой — это не то же самое, что наблюдать, как Санти и Ноа терпят крах в реальной жизни. На гоночной трассе вы не можете видеть или чувствовать напряжение между гонщиками. За исключением командного радио, но мало кто слушает его, если только видео не попадает на YouTube.

Видите ли, на пресс-конференции все эмоции висят вокруг, как нежелательные поклонницы. У репортеров текут слюнки при мысли о том, что эти два парня будут сидеть в дуэте. Напряжение заполняет комнату, как плотное облако, мой брат ерзает на своем месте, в то время как взгляд Ноа фокусируется на ярких огнях перед ним. Я съеживаюсь от неловкости между ними. На парней направлено множество камер, поэтому трудно что-либо скрыть.

Я беру назад свои предыдущие комментарии о том, что пресс-конференции достойны зевоты. В любой день недели я бы предпочла дремоту, а не крушение поезда.

Челюсть Ноа тикает, когда репортер задает Санти вопрос.

— Этого не должно было случиться сегодня. Из-за этого наша команда потеряла много очков.

Репортер не дает Санти легко отделаться, потому что хорошие ответы не продаются на обложках журналов.

— Правда ли, что инженер команды сказал вам затормозить машину и оторваться от хвоста Ноя, но вы не послушались?

Мой брат ерзает на стуле. — Я не хочу это обсуждать. Команда уже проиграла сегодня. Это плохо для нас. Нужно ли нам рассуждать о логике того, как я все испортил?

Ноа едва заметно качает головой, прежде чем его острые глаза смотрят прямо перед собой. Он сменил свой обтягивающий гоночный костюм на спортивную рубашку-поло, его волосы гладко прилегают к голове, и ни одна темная прядь еще не выбилась из прически. Я предпочитаю его очаровательную порочность этому печальному состоянию в любой день недели. Его руки скрещены на груди, привлекая мое внимание к рельефам мышц, выгравированных на них, загорелой коже, блестящей под яркими огнями.

Я осматриваю репортеров по всей комнате в поисках каких-либо отвлекающих факторов, но мой взгляд возвращается к столу прессы и снова блуждает по Ноа. Тьфу. Почему он должен быть соперником моего брата на гонках?

Я переступаю с ноги на ногу, мои кроссовки шаркают по скользкой плитке. Мое внимание возвращается к брату, решив игнорировать мое влечение к Ноа, потому что я не хочу принимать эти чувства. Вместо этого я перечисляю в голове все причины, по которым Ноа — плохая новость.

Чересчур рано.

Я его почти не знаю.

Он товарищ моего брата по команде. Даже соперник.

Он — шлюха, у которой больше связей, чем во всех сезонах «Холостяка» вместе взятых.

Он выглядит так, как будто он будет трахать мою голову так же хорошо, как он будет трахать меня в постели.

Выяснение всех причин, по которым Ноа Слейд — плохая идея, — полезное отвлечение, удерживающее меня от драмы, которая разыгрывается передо мной.

Я снова настраиваюсь, когда репортеры решают переключить свое внимание на Ноа.

— Ноа, расскажи нам, что ты думаешь о сложившейся ситуации.

Эти репортеры решили, что сегодня день для таких открытых расследований.