Удушье

И коп говорит, обращаясь к Денни:

— Нет, ну ты посмотри. Я спас человеку жизнь, а он меня даже не помнит.

Ну разумеется.

— Да, — говорю, — я тогда едва не задохнулся до смерти!

И коп говорит:

— Ты помнишь!

— Ага, — говорю, — большое спасибо, что доставили Денни домой в целости и сохранности. — Я затаскиваю Денни внутрь и пытаюсь закрыть дверь.

И коп говорит:

— Теперь у тебя все нормально, Виктор? Тебе ничего не нужно?

Я иду в гостиную и пишу на бумажке имя. Потом вручаю листок полицейскому и говорю:

— Можно устроить этому дядечке кучу «приятностей»? Чтобы жизнь медом не казалась.

На бумажке написано имя достопочтенного Чарли, лорда-губернатора.

Чего бы Иисус никогда не сделал?

Коп улыбается и говорит:

— Посмотрим, что можно сделать.

И я захлопываю дверь у него перед носом.

Денни кладет камень на пол и просит взаймы пару баксов. Ну, если можно. Там, на складе строительных материалов, он видел кусок тесаного гранита. Отличный строительный камень, с хорошим пределом прочности, дорогущий ужасно. Но Денни считает, что сможет купить его баксов за десять.

— Камень — это камень, — глубокомысленно изрекает он. — Но если камень квадратный, то это благословение.

Гостиная смотрится так, словно там прошла лавина. Сначала камни покрыли весь пол. Потом добрались до низа дивана. Потом завалили журнальные столики, так что остались торчать только лампы. Камни. Камни — повсюду. Серые, синие, черные и коричневые. Гранит и песчаник. Есть комнаты, где камней — до потолка.

Я спрашиваю у Денни, что он собрался строить.

И он говорит:

— Выдай мне десять баксов, и можешь мне помогать.

Я говорю:

— Зачем тебе столько камней?

— Дело не в том, чтобы что-то построить, — говорит Денни. — Важен не результат, а процесс.

— Но ведь для чего-то ты их собираешь?

И Денни говорит:

— Я пока сам не знаю. Буду знать, когда наберется достаточно.

— А достаточно — это сколько?

— Я не знаю, дружище, — говорит Денни. — Я просто хочу, чтобы жизнь не проходила впустую.

Как проходит вся наша жизнь. Как она испаряется на диване перед телевизором, говорит Денни. Он говорит, ему хочется, чтобы каждый день его жизни был чем-то отмечен. Хотя бы камнем. Камень — это что-то реальное, ощутимое. Такой маленький памятник каждому проходящему дню. Каждому дню, когда он не дрочил свой член — совершенно бесцельно.

«Надгробные камни» — не совсем верное слово, но это первое, что приходит на ум.

— Может быть, так моя жизнь во что-то и сложится, — говорит Денни. — Во что-то, что не исчезнет вместе со мной.

Я говорю, что надо придумать двенадцатиступенчатый курс по реабилитации маньяков, завернутых на камнях.

И Денни говорит:

— Как будто это поможет. — Он говорит: — Ты сам-то когда в последний раз вспоминал о своей четвертой ступени?

Глава 30

Мама повезла глупого маленького мальчика в зоопарк. Не в простой зоопарк, а в знаменитый — такой знаменитый, что стоянка вокруг него была площадью в несколько акров. Это было в каком-то городе, куда они приехали на машине. У входа стояла длинная очередь из мам и детишек.

Это было после той ложной пожарной тревоги в полицейском участке, когда полицейские отпустили мальчика в туалет одного, и он вышел на улицу, и там в машине сидела мама, и она спросила:

— Хочешь помочь освободить зверей?

Это было, когда мама вернулась за ним в четвертый или пятый раз.

Потом, в суде, это назвали «злоупотребление городским имуществом».

В тот день у мамы было лицо как у тех больших псов — у которых уголки глаз опущены книзу, а кожа у глаз вся в складках, отчего взгляд получается сонный.

— Прям сенбернар какой-то, — сказала мама, ткнув пальцем в свое отражение в зеркале заднего вида.

На ней была белая футболка с надписью: «Возмутитель спокойствия». Свежая, новенькая футболка, но один рукав уже был испачкан кровью из носа.

Остальные мамы и дети в очереди просто стояли и разговаривали.

Очередь продвигалась медленно. Полиции вроде поблизости не было.

Пока они с мамой стояли в очереди, мама сказала, что если тебе надо первым сесть на самолет и провести с собой домашнее животное, — это вполне осуществимо. Сумасшедшим теперь разрешают брать в салон домашних животных и держать их на коленях. Правительство издало распоряжение.

Это — жизненно важная информация.

Мама дала ему пачку конвертов и липких бумажек с адресами, чтобы наклеить их на конверты. Потом она вручила ему купоны, чтобы вложить их в конверты.

— Когда ты заказываешь билет, — сказала она, — ты говоришь представителю авиакомпании, что тебе обязательно нужно лететь со своей «успокоительной зверюшкой».

Именно так они и называются. «Успокоительные зверюшки». Это может быть собака, обезьянка, кролик — но только не кошка. Правительство считает, что кошка не может быть успокоительной.

Представитель авиакомпании может попросить справку — в подтверждение, что ты сумасшедший, сказала мама. Но ты не обязан ничего предъявлять. Это будет уже дискриминация. Никто же не требует у слепого справку, что он слепой.

— Сумасшедшим вообще все позволено, — сказала мама. — Он же не виноват, что не может вести себя, как нормальный.