Удивительные истории в стихах

Пакет готовятся проверить.

Наедине, по крайней мере,

Конечно, если не считать

Ворон, персон, примерно, пять.

Но кто там резво вслед за ними

Бежит от улицы торговой,

Тревожа криками своими

И птиц и жёлтый лист кленовый?

Не тот ли самый бестолковый

Фруктово-ягодный богач

По скверу к ним несётся вскачь?

Ну да, конечно – этот самый,

Хозяин чёртова пакета,

Летит сюда по лужам прямо

Со скоростью дневного света,

И машет кепкой им при этом.

Такого инженер не ждал.

И он предчувствует скандал.

Тот подбегает спотыкаясь,

Трясясь, с дрожащими губами.

Он говорит им заикаясь:

«Один сказал,..что вас,..что вами…

Прошу,как брат,отдайте сами!»

Потом, слезу смахнувши с глаз,

Добавил: «Деньги же у вас?!»

И тут надменно и сурово

Подельник нашего героя

Сказал решительное слово,

На слух,конечно, я не скрою,

Оно довольно непростое:

«Ты чё, уколотый мужик?

Какого х ты тут возник?»

Торгаш от этого напора

Умолк и резко отшатнулся,

Но тут же к теме разговора

Опять решительно вернулся.

Он к инженеру повернулся:

«Вы подобрали мой пакет.

Не говорите только нет!

Там люди это всё видали,

Ведь вы же шли за мной к базару?

Я потерял – вы подобрали.

Скажите правду, вы же старый!

И этот с вами – вам не пара!

Вас эти деньги не спасут,

А мне за них башку снесут!»

Он умолял и унижался,

Стонал, повеситься грозился…

Потом ослаб и разрыдался,

Видать с надеждами простился,

Но обыскать их запросился.

«Ищи где хочешь,чёрт с тобой!» –

Сказал кавказцу молодой.

Торгаш, не медля ни минуты,

Взялся за обыск молодого.

И тот обиженый, надутый,

Терпел, ни говоря ни слова.

Минута…три – и всё готово:

Досмотр окончен – денег нет,

Не обнаружен даже след!

А, между тем, они в кармане.

Ведь инженер об этом знает.

Как можно не нащупать «мани»,

Он в этот миг не понимает

И про себя соображает:

«Сейчас наступит мой черёд.

Теперь он денег не найдёт!»

И соискатель чудо-клада

К нему тем часом подступает,

И рейд по внутренним карманам

Без промедленья начинает,

Как будто тонко дело знает.

Но сам имеет бледный вид:

Бормочет что-то и дрожит.

Наш инженер вполне спокоен.

«Пусть ищет,– мыслит,– сколько хочет!

Конечно, малый непристоен,

Прокурен, дик, чернее ночи,

Но, ведь, из-за своих хлопочет.

Так велика его печаль,

Что мне его, пожалуй, жаль!»

А тот бумажник инженера

Трясёт и деньги вынимает.

«Эй, друг, постой, во всём есть мера!»

А тот не слышит и считает,

Затем купюры собирает,

Кладёт на место портмоне,

И говорит им, как во сне:

«Ну всё, конец, теперь мне точка!

А деньги спрятать вы сумели.

Но есть свидетель – мать и дочка.

Они с цветами там сидели.

Они заметить всё успели.

Берёте вы на душу грех –

Хотите быть умнее всех!»

Такими горькими словами

Он тронул сердце инженера.

Нередко жалость движет нами,

В добро и честь рождает веру,

Жестокости снижая меру.

И заставляет нас хитро

Творить нежданное добро.

И совесть, застонав, проснулась

В душе у нашего героя.

Интеллигентно шевельнулась.

Ему напомнив об устоях,

Решенье подала простое.

И он сказал: «Ну всё,кончай,

Пакет хозяину отдай!»

И кто б такое мог подумать?!

Осталась в людях совесть, братцы!

Подельник посмотрев угрюмо,

Не стал ни спорить, ни ругаться –

Совсем не стал сопротивляться.

Рта не раскрыв – ни да, ни нет,

Вернул хозяину пакет.

И вскоре под вечерним небом,

Под шум проспекта отдалённый

Возились над горбушкой хлеба

В безлюдном сквере полусонном

Одни лишь чёрные вороны.

А инженер шагал домой,

Приятно гордый сам собой.

«Конечно, было б интересно

Добавить сотни три «зелёных»

К российской тысяче чудесной,

Что заработал я законно!» –

Так мыслил он вполне резонно, –

«Но в жизни денег без труда

Не получал я никогда

В кругу семьи он с упоеньем

Поведал всё о пережитом.

О том, как в этом приключенье

Мечтал об улучшенье быта,

Но чести не терял и вида.

Семья сказала, что отец

Интеллигент и молодец.

Он портмоне раскрыл картинно –

Мол, я и так добыл не мало!

И отшатнулся с жуткой миной,

И сердце биться перестало:

Российских «рэ», как не бывало!

Таким ударом поражён,

Всю правду тотчас понял он.

Его отчаянье зажало

В тиски бессилия и горя.

Но тут же ярость разорвала

Плотину горя, хлынув морем,

Что рвёт и мечет на просторе.

Затем волна ушла в пески

Следами грязи и тоски.

Потом, внезапно, хохот дикий

На инженера навалился,

Затем, от горести великой

Впервые в жизни он напился

И пьяный над вопросом бился:

«Ну как же мог я залететь,

Как лох, в расставленную сеть?!»

* * *

А всё так просто и понятно!

Ведь он хотел, как не считай,

На чьём-то горе ехать в рай!

И получил за это внятный,

Вполне заслуженный урок:

Чужой урон, не станет впрок!

Галина

(поэма)

« О жизнь! Заглянул я недавно в глаза твои, и мне показалось, что погружаюсь я в непостижимую глубь…»

Фридрих Ницше

Часть первая

Ах, не простые были дамы

В моей Одессе в те года,

Когда мы были «хоть куда»! –

Горды, свободны и упрямы.

Конечно, гордость и свобода,

Как вольнодумство, например,

В те, нашей молодости годы,

Условны были в эСэСэР.

Гордись могуществом Отчизны,

Хоть…в Магадан свободно мчись,

Иди дорогой коммунизма,

В пути как можешь, так вертись.

Но в отношеньях с женским полом

Мы были робки и мягки,

От вольнодумства далеки

И чтили кодекс комсомола.

Подруг любили, как умели.

По их желанью к ним летели,

Как мотыльки на яркий свет.

И было нам по «надцать» лет…