Удивительные донумы

Тут, пожалуй, следует остановиться на употреблении названия «Малая Азия». Древние греки называли все территории, лежащие к востоку от Эгейского моря. Азией. В I тысячелетии до н. э., когда познания греков в географии расширились и им стало известно, что на востоке существуют также Персия и огромные, овеянные мифами и легендами Индия и Китай, они поделили Азию на Малую и Большую. Сирия соответственно была отнесена к Малой Азии. Для Европы до конца XIX века вся Азия оставалась просто Востоком, пока распад Османской империи и ожесточенная борьба за передел мира на рубеже прошлого и нашего столетий вновь не обострили пресловутую «восточную проблему». Мировому капитализму, прежде всего американскому и английскому, возжелавшему новых земель, пришлось пересматривать карты и разбивать Восток на «востоки». В ходу появились такие термины, как «Ближний Восток», «Ближайший Восток», «Средний Восток», которые никак не следовало путать с еще более восточным Дальним Востоком. Термин «Средний Восток», самый употребительный на Западе до сих пор, был предположительно впервые применен американским морским историком А. Тайером Маханом в 1902 году. В статье, опубликованной в лондонской газете «Нешнл ревью», Махан предложил название «Средний Восток» для территории, расположенной между Индией и Аравией с центром в Персидском заливе. Термин незамедлительно взял на вооружение хорошо известный публике журналист Валентин Чайрол, в те годы корреспондент «Таймс» в Тегеране, а лорд Керзон, используя этот термин в своих выступлениях в британском парламенте, окончательно закрепил его в английском языке. Тем не менее единодушия в том, как называть восточные территории в мире, не достигнуто. Англичане почти всегда говорят Middle East (Средний Восток), американцы с равным успехом пользуются более ранним выражением Near East (Ближний Восток), а, например, в расположенной на Востоке Индии пытаются называть этот регион Западной Азией, что не слишком удачно, ибо слово «Азия» сразу оставляет за бортом Египет и другие «восточные» страны Африканского континента. В Советском Союзе территории, расположенные на западе Азии и северо-востоке Африки, принято называть Ближним Востоком.

Но для греков, разбивших Дария в IV веке до н. э., Сирия являлась частью Малой Азии, а ее столица — средоточием персидских войск. Дамаск следовало немедленно взять, что и было без особого труда сделано одним из полководцев Александра Македонского — Парменионом. По сравнению с предыдущими захватчиками греки жгли и разрушали меньше. Лишь те города, что оказывали упорное сопротивление, сжигались дотла. В целом же эллины на покоренных территориях терпимо относились к чужим религиям, охотно распространяли свою культуру и делились знаниями, строили дороги, храмы, города. В градостроительстве особенно преуспела династия Селевкидов (312–64), основавшая такие знаменитые города, как Антиохия, Селевкия, Апамея, Гераса. Однако то, что было хорошо для Сирии в целом, отнюдь не способствовало процветанию самого Дамаска: новые города создавали мощную конкуренцию и, словно магнит, притягивали к себе цепочки торговых караванов, прежде неизменно следовавших в Дамаск. Кроме того, Дамаск оказался как бы между молотом и наковальней — между воюющими государствами Селевкидов и Птолемеев, что отнюдь не укрепляло позиции бывшей столицы. Поэтому, как только Селевкидов в Западной Сирии начали теснить арабы-набатеи, Дамаск поспешил добровольно подчиниться последним. Случилось это в 85 году до н. э., а спустя всего двадцать лет, в 64 году до н. э., в Дамаск вступил римский полководец Помпей. Сирия стала провинцией Римской империи, а Дамаск — ее столицей. Римские императоры, обремененные расходами, быстро сообразили, что каждый караван, следующий через их новые владения, приносит казне огромные доходы. Поэтому Рим всячески поддерживал и поощрял торговлю, пути которой сходились в Дамаске, старался обеспечить безопасность купцов, оградить их от разбойников, которыми изобиловала местность. Слово «изобиловала» — вовсе не преувеличение. Римский историк Страбон писал, что Дамаск часто подвергался набегам разбойников, укрывавшихся в горах в пещерах, причем некоторые пещеры служили убежищем «одновременно для четырех тысяч разбойников»[2].

Со II века «акции» Дамаска пошли в гору. Оценив по достоинству его коммерческое и стратегическое значение, император Адриан присвоил городу звание метрополии, то есть главного города, Александр Север в III веке «даровал» ему права колонии, Диоклетиан присвоил Дамаску, прославившемуся мастерством своих оружейников, титул «города-арсенала», а Юлиан, правивший империей в 361–363 годах, стал автором цитируемого до сих пор высказывания: «Дамаск — глаз Востока».