Удельный князь

— Дубинами забьёте. А коли откажитесь. Вона, арбалетчики мои. Сигнал дам и весь десяток положат. Они на вас злые, рука не дрогнет. Не сумневайтесь.

А дальше началось нечто. Зрелище тяжёлое, но необходимое. Я малость смухлевал и децимацию в чистом виде, конечно, не стал устраивать. Боярских сынов разбивали на десятки, старясь разделить родственников и близких друзей. Саму чёрную метку кому следует подсовывали, я всё же не злодей отца с сыном сталкивать, да и раненых добивать не комильфо. В процессе многие не выдерживали, ломались, падали на колени скулили аки псы побитые. Были и те, кто мужественно себя вёл. Когда в клетку вывели первый десяток, руки воям развязали, поставили дубинки с булавами и положили на столик десяток бумажек, одна из которых была с черепом. Рында поставил минутные песочные часы, но, никто из приговоренных не решался тянуть лотерею.

— Грамотки берите. Ежели не успеете, аки песок ссыплется, — я махнул рукой. Стрелки, взведя арбалеты, навели стальные болты на бояр, — усе сгинете! Время пошло!

Под угрозой расправы бояре расхватали листки быстро, но едва дело дошло до казни молодого воя, что стоял ни жив ни мёртв, стушевались. С сожалением проводив последние песчинки кивнул арбалетчикам. Стальные тетивы зазвенели, отпуская тяжелые болты в короткий полёт. Минуты не прошло и весь непокорный десяток был утыкан болтами словно ёж иголками. Ещё не стихли крики умирающих, а я снова подошёл к клетям с полоном.

— Думаете шуткую? Око за око, зуб за зуб! Второй раз повторю. Ежели кто убивать не будет, поляжет весь десяток. Вам решать, кому жить, а кому умирать. Вытаскивайте мертвых, — обратился уже к дружинникам. — И следующих в клеть заводите.

Истыканные болтами тела оказали живительное действие и с прочими «проигравшими» товарищи по боярскому расправлялись быстро и жёстко. Песок и до половины не успевал уйти, как дело было закончено. На седьмом десятке проигравший дородный мужик первым схватился за булаву и пока его «палачи» варежку разевали оприходовал добрую половину своего десятка. С оставшимися у него завязался тяжелый бой, где огромный, словно медведь боярин показывал чудеса изворотливости. Он был тяжело ранен, левая рука перебита, на правую ногу прихрамывал… Пощадил его, такую волю к жизни не везде увидишь. Следующая заминка вышла уже на девятнадцатом десятке. Кучерявый парень, который вытащил череп, побледнел, а косматый, дюжий мужик бросился наперерез, закрывая паренька своим телом.

— Князь! — истошно закричал он. — Богом прошу не губи! Племенник сие мой! Дозволь заместо него смерть принять. Не смогу сестре опосля в глаза смотреть.

Я, повернувшись посмотрел на Радима, а тот лишь пожал плечами. Бывает мол, ошиблись. Встав, подошёл к клетке и убрав часы показал наказанным чтобы отошли. После подозвал смелого мужа.

— Сродственника спасти дело богоугодное. Кто таков?

— Суздальский боярин Козьма Ярунович.

— А не убоишься смерть лютую принять, Козьма Ярунович. Уверен?

— Хошь на крови поклянусь, хошь на кресте! От чистого сердца сие, без умысла дурного, — взмолился он в ответ.

— Коли так, быть посему, — и я собрался отойти.

— Постой, князь, — Козьма прильнул к клетке. — Есм у меня кой чего, за што и свою жизнь выкупить.

— Говори, — я усмехнулся, — тако и быть, послушаю твои байки.

— Не байки то! Скажу, да не тута. За сие весь род мой под корень пустят, — добавил он шёпотом. — Князь, ну что ты теряешь? Ежели совру, азм в твоей власти. Уморить меня завсегда успеешь.

— И то верно. Вот что, Кузьму с племянником ко мне ведите. Прочих в сторону и последних заводите. Не тяните. Сказал я стражникам.

Дождавшись окончания децимации, набрался вина и отправился в шатёр. Разговаривать более не хотел, слишком тяжёлым выдался этот день. А Кузьму всё же вызвал. Поначалу думал боярин изворачиваться будет, дабы казнь отсрочить. А на дале персонаж сей поведал эксклюзивную информацию, что владимирские бояре схватили кнжича Фёдора Александровича, сына убитого в Орде великого князя тверского Александра, и с женою, тайно везут в Москву, через Переяславль. И вроде как везут их по нашей дороге.

Информация ценная, но нужна ли она мне вообще? Торговаться с Даниловичами обменивая жизнь князя на нужные города я пока не готов. Мутить против Москвы заговоры, сейчас? Нет, не в моём положении. С другой стороны, попади Тверской князь к Семёну Ивановичу в руки участь его будет предрешена, это и ежу понятно. А что, если упрятать хорошо до поры, до времени. Увезу его Европу, будет мои интересы представлять, а года через три глядишь и пригодится… Позвал Радима, посовещались и решили брать. При наличии подзорной трубы проверить слова боярина легко, а если всё подтвердится, обставить дело как нападение татей труда нам не составит.