Удельный князь

Пока Дмитрий Глебович то краснея, то бледнея читал письмо Мстислава, Великий Князь расстелил присланную племянником карту в два локтя размером, где были обозначены грады и сторожи княжества, веси и малые погосты, волости бояр, заповедны земли, бобровые гоны, бортницы и прочее, прочее, прочее. Не считая непонятных буквиц и завитков что, он не разумел. И сделан сей чертёж был столь гладко и пригоже, что виденные им в Сарае китайские, супротив этих, аки каракули горьких пьяниц.

— Да как он смеет?! — едва не задыхаясь от злости вскричал Дмитрий.

— Смеет, смеет, — осадил его тесть. — Видал небось брони воев, что при его острожке остались?

Дмитрий пренебрежительно фыркнул.

— А зря, у него иные чернецы получше твоих гридней одоспешены, — после, князь вновь вернулся к карте. — Нет, ну ты посмотри, аки отрисовал лепо! Каждо деревце, озерцо, ручеёк малый и тот вывел, — восторженно поцокал князь, глядя на карту. — Учись!

— Тесть! — Дмитрий непонимающе уставился на князя. — Ужель собрался ему удел вернуть? Надобно острожек брать и дружину по весне собирать, встречать...

— Экий ты всё же остолбень![i] Он же Белёв мне под руку вернул. От прав на Ржавец, Жеремин, Белёв, Жабынь и Лободин отказывается на веки вечные! Обещался и Мценск взять, ежели нужда будет.

— Он боярина родовитого аки пса подзаборного повесил! — вскрикнул Дмитрий.

— И правильно сделал! Давно их к ногтю надобно прижать! Бояре токмо при князе должны быть, а не вольницу себе устраивать. Знаешь сколь мы дерюге Октаю должны за пять летов? А сколь дружина стоит и жизнь твоя красива! Мстислав, вона обещается половину от выхода платить и гривн даёт на сие за четыре лета вперёд!

— Вон оно как, — сразу же сбавил тон Дмитрий. — Тады отдавай, не медли. Дружину в броню добру оденем и затем вернём своё, с лихом. Пусть покуда строится

— Вернём то оно вернём. Но не так, а по уму. Смотри, — князь склонился над картою, показывая границу. — На севере, за Окою, сил у нас считай нет. Тиуны Тарусские, Московские да Рязанские, аки волки земли рвут. Ежели сродственник наведёт там порядок, мне сие только на руку. А вот Залидов пустая трата, Тит Козельский в жизнь купчую Василия не признает!

— Говорят гости, он ещо и холопов своих продал Мстиславу. Вчера вона, два струга пришло. Черни же на тех аки кур в клетку набито, — вставил слово Дмитрий.

— Ох и племяшка! Палец в рот не клади. А… и пусть свозит! Нама всё одно останутся. Значится так, просит он себе все волости северные по правому брегу Оки от Воротынска, а по левому, по Упе-реке на север.

— До самой Крапивны?

В ответ Михаил Семёнович кивнул, отпив ещё вина.

— Да… — выругался Дмитрий. — Сие же куда больше его удела!

— Молчи! — притопнул князь. — Отдадим. Земли всё одно худые. Ещё и Стародуб отпишем, чем столкнём его с Рязанцами. И волости южные Любутские. В Брянске неспокойно ныне, а ерохвост[ii] мой непременно попытается на них руку наложить. Смекаешь?

— Умён ты, князь, не зря великим зовёшься! — восхищенно посмотрел Дмитрий. — Мстислава в драку со недругами втянешь, через что обеих ослабишь. А чего уж, — Дмитрий отмахнул рукою. — Мои Заберегу и Брагин Холм тако же отписывай. Через сии волости, мы с Вяземскими его столкнём!

— Молодец! — Михаил с азартом ударил зятя по плечу. — Разумеешь, коли захочешь!

* * *

Переяслав-Рязанский

Известие о том, что в наши цепкие лапки попался Товлубий, выбило из колеи. Персонаж этот известен тем, что лично возглавил казнь Александра Тверского, за что Узбек назначил его предводителем карательного похода против Смоленска и формально, Короткопол и Калита ему подчинялись. Но в том и дело что формально, потому как больших сил за воеводой не было. Орда вела тяжелейшую войну в Чабанидами, съедавшую все ресурсы. Всего три с половиной тысячи Товлубий привел в Переяслав, а ещё столько же должны идти по Клязьме через Владимир и соединиться с ним у Москвы. Вот только в той истории Смоленск не взяли, вряд ли и ныне возьмут, потому что Калите совершенно не выгодно усиление группировки, стоящей за Товлубеем, а сам «полководец» падок на золото. Калита как обычно выступил посредником между воеводой и Смоленским князем Иваном Александровичем. Дали Товлубию взятку и пограбив окрестности вся орда вернулась по домам. А если Калита с ними договорился, почему я не смогу?

Но прежде следовало найти точки соприкосновения между братьями, чем и занялся. Сперва, отправился к Александру Михайловичу. Его уже привели в чувство и обмазанный зеленкой, шитый-перешитый князь лежал в палатке под капельницей с физраствором.

— Здрав буде, дядя. Не болят ли порубы? — я взялся осматривать, что с ним сделали тактические врачи и в целом нашёл швы удовлетворительные.