Удел Упыря

Только встав на отекшие ноги, опершись ладонью о карниз, Юсуп разглядел своих спасителей полностью.

Во-первых, оба они были охранниками. Патрулем, который по ночам обходил крепостную стену, менял потухшие факелы, тайком от начальства прикладывался к бутылочке вина и пресекал любые попытки проникновения в город не через входные ворота. Юсуп в их глазах как раз и являлся нарушителем порядка. Не станет же законопослушный человек среди ночи висеть на городской стене, не подавая признаков жизни. Затаился значит! А если затаился, то что-то недоброе затевает! Верно!

Нет, Юсуп знал, что для охранников подобные логические умозаключения были чересчур сложны. Их мозг действовал по более упрощенной схеме: попался — плати или тебя отведут кое-куда кое для чего. Там уж позаботятся о том, чтобы о тебе никто больше и никогда не вспомнил. Разве только птицы, которые будут выклевывать твои остекленевшие глаза и синий язык…

Во-вторых, тот охранник, которого звали Алексашкой, был не в пример моложе своего напарника, а значит, справиться с ними обоими Юсупу труда не составит.

Юсуп высморкался кровью, прочищая как следует ноздри, и посмотрел за стену. Хоть его мутило от одного только вида отвесной скалы и рваного тумана, проплывающего внизу, он разглядел, что факелы исчезли. Нелюди убрались восвояси, поняв, что сейчас им ничего не светит. Может, затаились где-нибудь за углом и ждут своего часа? Нельзя было отрицать и такую возможность. А в то, что из города все же удастся выбраться незамеченным и непойманным, теперь верилось с трудом.

— Ты кто будешь? — поинтересовался между тем Микола, разглядывая Юсупа в свете ближайших факелов.

Юсуп в ответ тяжело вздохнул, всем своим дрожащим телом давая понять, что говорить он сейчас не в состоянии. До русичей не дошло. Алексашка легонько толкнул его в бок:

— Тебя спрашивают, турок, значит отвечай! Какого рожна полез на стену среди ночи?! Это же государственное преступление! Знаешь, что за такие дела бывает?

Юсуп согласно кивнул:

— Ведаю, господа, но уж никак не мог сдержаться! В одной деревеньке, отсюда верст пятьдесят будет, у меня дочка рожает, а ворота городские уже закрыли совсем, вот и решил я, окаянный, так выбраться, вы уж не обессудьте!

— Ворота городские вроде и не закрывал никто, — подозрительно сощурился Микола, — пошто врешь?

— Не вру я, господа охранники, закрыты ворота! Совсем закрыты, значит. Подошел я, смотрю, а стражи уже и балки металлические кладут, и факелы вдоль стен зажигают, вот и решил, чтоб поскорее…

— Эка ты дурак, турок, — сказал Микола, — ты что, не знал, окаянный, что здесь океан? Дорога-то с другой стороны совсем.

— Не знал я, господа, не ведал, — захныкал Юсуп, прижимая руки к груди, — темно стало, ничего и не разглядишь, вот и полез. Откуда же мне знать, бедном купцу, что здесь океан?! Я-то моря никогда в жизни не видывал!

— Таньга есть? — напрямую поинтересовался Алексашка, протягивая под нос Юсупу мозолистую ладонь.

— Деньги? — отстранился от ладони Юсуп. От руки исходил противный запах сырой рыбы и табака. — Денег-то как раз и нету. Зачем бедному купцу деньги в такой поздний час? Я же к дочке иду, рожает она у меня.

— Значит, нету, — вздохнул Микола, — жаль, турок, а то отпустили бы мы тебя, а так придется тебе пройти с нами.

— Это куда это? — Юсуп сделал вид, что испугался и насторожился, В личине турка ломать комедию было совсем несложно.

— Знамо куда — в Тайную Канцелярию, что при дворе городского судьи Тараха ибн Хуссейна. Там у тебя и спросят, какого ты по стене аки вша ползал, да еще и среди ночи.

— Да еще и без денег, — добавил Алексашка. Видно, сильно расстроился, что ничего заработать на бедном купце ему не удалось.

— Тарах ибн Хуссейн?! — застонал Юсуп, позволяя охранникам поднять себя за руки и взвалить свое тело на чужие плечи. Алексашка удивленно крякнул, не ожидая, видно, от тощего турка такой тяжести.

— Не надо меня к Тараху ибн Хуссейну! Тарах ибн Хуссейн — это очень плохо!

— Знамо дело, — процедил Микола, — было б хорошо, все б туда рвались.

— Тарах ибн Хуссейн ест по ночам живых младенцев и запивает их кровью молодых османских девственниц! А еще у него две головы и… и…

— Может, сам пущай идет, а то тяжелый, бес! — спросил Микола.

— Не дойти мне! — картинно захныкал Юсуп и полез было сморкаться в дорогую накидку охранника, но Алексашка живо выдернул ее из скрюченных пальцев. — На стене висел час почти! Ноги совсем затекли, а пальцы так и вовсе словно отрубленные!

— Там и отрубят! — пообещал Микола. — Если так болтать будешь, то и не только пальцы отрубят!

Неторопливо оба охранника и хромающий на обе ноги Юсуп стали удаляться от карниза и горящих факелов вдоль городской стены. Юсуп склонил голову вниз, исподлобья вглядываясь в темные дома и притаившиеся в подворотнях тени. Он хорошо различал запахи бездомных, бродяг и прокаженных, которые не представляли для него никакой опасности. Один только вид мечей охранников приводил их в неописуемый ужас, и они спешили укрыться как можно глубже в мусоре, затаиться, чтобы выжить до следующего утра.