Удел упыря

– Поодиночке не меньшее! – возразил Юсуп – Создадим, значится, легенду! Алаида привела своего страдающего беспамятством дедушку к немецкому посольству, потому что он якобы, как слышит немецкую речь, тотчас оживает и вспоминает себя! А ежели с немецким послом поговорит, – вообще еще лет двести прожить сможет!

– Я похож на страдающего беспамятством дедушку? – подозрительно сощурился Ильнур.

В данный момент он походил на злобного колдуна, евшего мясо своих жертв, но Юсуп ничего не ответил.

– Кстати, кто-нибудь из вас умеет говорить по-немецки?

– А жучки на что? – искренне удивился Ильнур, который всегда считал, что всевозможные жучки (будь то жучки-наблюдатели или же жучки-переводчики) – лучшее средство выпутаться из любых передряг. Не беда, что жучки эти приносили больше вреда. Зато они были самым эффективно действующим волшебством старика.

– Опять жучки, – поморщился Юсуп. Он еще не забыл, как спалил всю свою одежду в лесу и полночи сидел в комнате, натертый оливковым маслом. Тогда они его изрядно покусали!

– Другого способа нет! – возразил Ильнур. – Если я похож на сумасшедшего старичка, то Алаиде придется ходить с жучком в ухе!

– Только никаких жучков-наблюдателей на одежде! – предупредила Алаида.

– А на кой они нужны, если я сам иду? – возразил старик.

С мясом наконец было покончено, и он, тяжело отдуваясь в бороду и похлопывая себя по животу, удалился на улицу мыть руки.

Алаида последовала в подвал готовиться, Дементий с Калахой тоже куда-то скрылись. Юсуп вышел на крыльцо и стал наблюдать за тем, как купцы проворно вытаскивают из сарая полные мешки с мукой и загружают их на телегу. Вернее, не сами купцы, конечно, таскали, а их слуги и крестьяне. Куда уж купцам такая тяжкая работа!

– Чтой-то мне в городе больше нравится, нежели там, в лесу! – сказал Ильнур, подходя ближе. Он вытирал руки махровым полотенцем, и от него приятно пахло свежими маслами. – Чай и сам заметил? Не так страшно, вроде. Да и людно. Обчества поболе. Хоть поболтать с кем можно.

– Ты не очень-то болтай с окружающими, – произнес Юсуп. – Я-то нелюдей распознать могу, а вот ты – кто его знает, с кем разговариваешь?

– Я ж сама могила! – возразил старик, вытирая полотенцем бороду.

– И в посольстве поосторожнее будьте. Хоть и наговорил чародей много чего хорошего, но что-то тревожно мне насчет Гиберта. Может, не он сам, так его приближенные с Упырем сталкивались, да и сами нелюди уже!

– Ну, Алаида-то определять их умеет! – ответил Ильнур.

– Я на всякий случай предупреждаю. Нехороший был тот сон с борловым…

– Борловым, борловым. Была б кака польза от этого твоего борлова. А то только жаловаться умеет насчет того, что ты его не выпускаешь.

– Время придет, и он понадобится!

– Ага, когда тебя на кол посадют да на городские воротины выставят! Ты их воротины видал? Сплошное кладбище воров да попрошаек!

– Там художник один есть, – заметил Юсуп.

– Ты хочешь сказать – был!

– Ну да. Он картины красивые рисовал. Прямо как на Острове во дворце вдоль стен висели. Помнишь?

– Чего ж не помнить-то?! Помню! Гобелены роскошные из натуральной кожи! Краски не тлеющие и не трескающиеся даже на солнце! А мозаика какая на потолке? А? – Старик грустно вздохнул. – И все ж это в прошлом! Одни только мы и остались, чтоб это прошлое помнить! Алаида-то хоть и с Острова, но ведь ни черта не помнит. А о Дементии и говорить нечего. Древлянин – одно слово!

– Но-но! – грубым басом сказал Дементии, появляясь в дверном проеме за их спинами. – Я хоть и последний в своем роду, но так вдарить могу, што…

– Вдарить-то оно, конечно, хорошо, но как ты, Дема, с воробьями общаться будешь? – Ильнур хитро скосил левый глаз – так он обычно делал, когда играл на невежественности Дементия.

Древлянин насторожился, слегка склонив могучую голову набок, и поинтересовался:

– А что воробьи? – Как и всякий уважающий себя древлянин, Дементии к воробьям относился с опаской и даже немного их побаивался.

– Ну, вот вдарить ты, гришь, можешь, а с воробьями как общаться будешь? Вдарить-то ты им не сможешь, ведь верно я говорю?

– Верно, – пораскинув мозгами, согласился Дементии, – воробьи – это плохо! Они крылатые и жгучие!

– Правду говоришь! – все больше раззадоривался старик. – А вот скажи мне, Дементий, чего ты их так боишься?!

– Не боюсь я, – вяло оправдывался детина два на два метра. Юсуп без опаски отпустил бы его на битву с диким медведем гризли, точно зная, что победа окажется на стороне Дементия.

– Чего ж не боишься, когда боишься? Что я, древлян ваших не знаю, что ли! Все вы, как воробьев учуете, сразу креститься начинаете да плюваться через все плечи подряд – лишь бы пронесло!

– Вот я те щас как плюну! – грозно пообещал Дементий, но авторитет старика был несравнимо выше, и древлянину ничего не оставалось, как удалиться в дом.

– Чего ты с ним так? – спросил Юсуп, когда Ильнур вновь вернулся к нему и встал рядом, облокотившись о перила крыльца и наблюдая за работой купцов.