Удел упыря

– Называй как хочешь, – пожал плечами Юсуп, оглядываясь в поисках места, куда можно было бы бросить ткани. С улицы доносились приказные вопли Ильнура, который, почувствовав себя бодрее, решил, что без его указаний Дементий обойтись не может. Швырнув ткани на диванчик, Юсуп выглянул в мутное окно, прикрытое замусоленными занавесками, чтобы, наверное, нельзя было разглядеть заросшие паутиной и облупленные рамы. На улице Ильнур, взобравшись на одну из телег, отдавал Дементию распоряжения. Двое крестьян уже распахнули двери сарая и сносили туда все принадлежности старика. Турок с тонкими усиками, тот самый, который Алаидой был, стоял чуть поодаль в тени дома и молча наблюдал за происходящим. На лице его ясно читалось выражение вселенской скуки и желание поскорее закончить с нудным переездом.

– Об чем говорить будем? – Услужливо подсунул в руку Юсупу рюмочку с какой-то мутной жидкостью Калаха.

– Ты меня споить хочешь? – поморщился Юсуп.

– Никак нет! Это медовая настойка. Совсем спирта не содержащая! Чистейший напиток. Избавляет, между прочим, от изжоги и червяков в желудке.

Юсуп молча поставил медовую настойку на краешек стола. Он никогда не страдал изжогой.

– Я вот что хотел спросить… – Еще один взгляд на улицу удостоверил его в том, что Ильнур вполне управляется с переездом. – Ты, Калаха, присаживайся. Скажи мне, замечал ли ты что-нибудь странное в городе, связанное с дамочкой по имени Аиша?

Калаха послушно присел, взяв в обе руки рюмочку с медовой настойкой. Как и всякий чистокровный турок, он не любил смотреть на то, от чего другие отказались, а предпочитал забирать себе.

– Что конкретно вас интересует?

– Ну, прежде всего, когда она вообще появилась в городе? – Уже спросив, Юсуп вспомнил, что допросом купца хотела заняться Алаида. Что ж, придется ее разочаровать. Действительно, зачем тратить попусту время, если все можно сделать сразу?

– В городе – не знаю, а вот когда она впервые вышла на рынок – это могу точно сообщить. Сегодня… третья неделя без одного дня. Я хорошо помню тот день. Шуму было – ужасть! А все из-за того, что она, Аиша ваша, привела на базар своих охранников.

Юсуп насторожился, напрягая мозг.

– Странные они какие-то были… – меж тем беззаботно продолжал Калаха, перекатывая рюмочку с настойкой в потных ладонях. Все сказанное мгновенно им забывалось, так что если кто-нибудь вдруг спросил бы его об этом разговоре, то Калаха ответил бы, что ничего такого не было, а в полдень он просто спал у себя дома, совершенно, между прочим, без сновидений. – Длинные, в черных плащах и бледные. На улице солнце уже третий месяц печет, жара невыносимая, а они – бледные, словно только что откуда-то с севера явились! Ходили вокруг да около, все вынюхивали что-то, но с женщины глаз никто не сводил. И когда один знакомый мой, Пакух, попытался незаметно обсчитать ее, Аишу то есть… ну, вы, надеюсь, понимаете, что в нашем ремесле без этого никак не обойтись. Каждый зарабатывает свой хлеб, как может, на честные заработки в нашем городе не проживешь…

– Не отвлекайся, – поторопил Юсуп. Ему не терпелось узнать, что сделали охранники Аиши с беднягой Пакухом.

– Ну, заметили, принялись мять Пакуху бока. Палками побили, ногами попинали, лицом в грязь пару раз ткнули. Неведомо, что бы они с ним дальше делали, но тут наши мужики набежали. Из местных, которым лишь бы подраться, и такая куча мала получилась, что видно ничего не было на версту вокруг! Пыль столбом еще два дня стояла. И самое странное знаете что? Когда драка закончилась, оказалось, что и Аишы, и охранников ее и след простыл, а мужики сами с собой мутузились, даже не замечая этого. Пакуху от своих же больше досталось, нежели от чужих. В драке ему челюсть свернули и нос расквасили так, что уж и не выровняют, наверное, никогда.

– А не замечал ли ты на обуви этих самых охранников ничего странного?

– Того не ведаю! – Калаха попытался перекреститься, но едва не разлил настойку.

«Оказывается, он еще и христианин», – довольно подумал Юсуп. К христианам нелюди обычно не совались, предпочитая иноверцев, которых в городе было значительно больше. Оттого, наверное, Упырь и выбрал Назарад для начала своего кровавого пути.

– А еще что знаешь?

– Знаю еще, что Аиша живет в большом дворце на восточном краю города. Раньше дворец этот принадлежал одному достопочтенному князю, его убили лет восемь назад. Теперь, значит, ее будет. Во дворце этом чуть не каждый день вечеринки устраиваются, гости высокие к ней приходят.

– А посол немецкий был там?

– Господин фон Клауссенц?

– Гиберт.

– Ну да. Гиберт фон Клауссенц. Он часто к ней заглядывает. Поговаривают, что у Аишы с ним вполне серьезные отношения. Он же у себя в Речи Посполитой занимает совсем не маленький пост, – голос Калахи перешел на заговорщицкий шепот, – а еще говорят, что она его на себе женить хочет. Дескать, чтоб войны с нами у Речи Посполитой не было. Вот оно как!

– Да-а, – задумчиво протянул Юсуп. Гулко протопав по темному коридору, в комнату ворвался раскрасневшийся Ильнур: