Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала

Судьбу тяжкой и каторжной неволи в Забайкалье испытала плеяда блестящих военных чинов. И я всегда улыбался с Екатериной Федоровной над позывными читинского радио: «Бродяга Байкал переехал». Вот и мы вроде бродяг. Правда, не были бродягами декабристы, как патриоты, участники Отечественной войны 1812 года, знаменитый князь Сергей Григорьевич Волконский и его жена Мария Николаевна Волконская – дочь героя войны 1812 года генерала H.H. Раевского.

Из примечания H.A. Некрасова к поэме «Русские женщины»:

«В сражении при Дашкове, когда храбрые россияне от чрезвычайного превосходства в силах и ужасного действия артиллерии неприятеля несколько поколебались, генерал Раевский, зная, сколько личный пример начальника одушевляет подчиненных ему воинов, взяв за руки двух своих сыновей, не достигших еще двадцатилетнего возраста, бросился с ними вперед на одну неприятельскую батарею, упорствовавшую еще покориться мужеству героев, он вскричал: «Вперед, ребята, за царя и Отечество! Я и дети мои, коих приношу в жертву, откроем вам путь!..» И что могло после этого противостоять усилиям и рвению предводимых таким начальником войск? Батарея была тотчас взята».

Мы подъезжали к Александровскому заводу, правда, никакого завода и в помине не было. Оказалось, что это «завод», куда заводили каторжан для отдыха на какое-то время: Иосифа Поджио, Михаила Сергеевича Лунина, Михаила Александровича Фонвизина, Владимира Ивановича Штейнгеля, Николая Александровича Муханова и многих других, которые прошли через Александровский завод, Петровский, Зарентуйский, Нерчинский…

Сделав большой круг по степи, в Даурию мы возвращались через станицу Мациевская, где полковник Жидков показал мне два ряда ям, оставшихся от землянок, перед войной, дескать, стояла дивизия под командованием полковника Кошевого.

«Возможно, – сказал я, – в ноябре 1941 она прибыла под Тихвин, в 4-ю армию генерала К.А. Мерецкова. А названа станица в честь Евгения Осиповича Мациевского, военного губернатора Забайкальского края 90-х годов прошлого столетия».

Как и обещал командующий, через два дня он вылетел самолетом Ил-14 в Даурию. Встречать командующего выехали с начальником политотдела полковником Евсеем Павловичем Морозовым. Мы были вдвоем, и он «по секрету» рассказал: «На должность командира дивизии Велик представил полковника Харлампия Агафонгеловича Цирипиди, заместителя Голикова. Но в Москве его кандидатуру не поддержали. Имейте в виду, можете оказаться под прессом». Это известие меня обескуражило. Я знал капитана Цирипиди с 1941 года, он командовал 5-й ротой курсантов, когда меня зачислили в училище. Вполне естественно, у полковника могла появиться неприязнь ко мне, что отрицательно сказалось бы на работе.

Прибыв в штаб дивизии, командующий попросил всех заняться своим делом. Оставшись вдвоем, он спросил меня:

– Какой вы видите главную задачу дивизии?

– Дивизия должна быть подготовлена к выполнению боевой задачи. Главным в своей деятельности я считаю поддержание высокой боевой готовности.

Петр Алексеевич улыбнулся и уточнил:

– Это все верно. Но разве в палатках зимой, да еще когда техника на морозе, возможно обеспечить высокую боевую готовность? Основная ваша задача – утеплить дивизию, построить казармы, склады, хранилища. – И командующий развернул передо мной схему, что и в какие сроки мы должны построить, какие силы и средства необходимо задействовать. Он также рассказал о прибытии новых дивизий в состав округа и сказал, что без помощи войск строительные части с задачей не справятся.

Затем мы выехали в Харанор, там в палатках располагался артиллерийский полк и реактивный дивизион. Работа кипела, но от графика ввода новых объектов отставали. Приближалась 50-я годовщина Октября, и командующий поставил нам задачу: бросить все силы на строительство первоочередных объектов.

День и ночь мы трудились, чтобы подготовить строевой плац. От взора командующего не ускользнула ни одна деталь.

– А почему на кладке стен клуба отстаете? Если завтра Брежнев вздумает выступить у нас с докладом, посвященным славному Октябрю, где, командир дивизии, будешь его принимать, в палатке?

– Подтянемся, Петр Алексеевич, политбюро не заморозим, – попытался вызвать на себя «огонь» один из моих офицеров.

– Отставить! – распознал маневр офицера командующий. – Пусть Язов меня успокоит. Рапортовать мне в Москву о вводе новых объектов? Я к вам на открытие клуба приглашу ансамбль Моисеева.

– Ну если Моисеева с девчатами – рапортуйте, Петр Алексеевич, – попытался и я отшутиться.

Мне казалось, что на строительстве объектов экзамен мы выдержим.

Но это мне казалось, а вечером, когда я докладывал по телефону командующему, выяснилось, что мы по-прежнему отстаем от графика. Пришлось подключить прожектор и поработать в три смены. 7 ноября я доложил командующему, что на всех объектах мы вошли в график.

– О ваших успехах меня проинформировали. Офицерский клуб брали, как Берлин. Даже прожекторами осветили.