Удар Ворона

Потребовалось два обстоятельства, чтобы он пересмотрел свое отношение. Во-первых, избиение, которое показало, что каким бы рослым и сильным ты ни был, всегда найдется кто-нибудь выше и сильнее. А второе произошло однажды ночью в коридоре у его комнаты в почти забытом уголке дворца, когда он увидел тело убитого Воробышка и решил, что не хочет умирать.

Руфорт был из числа тех, кто умеет выживать.

Он посмотрел на Форана, который снял со своей лошади седло и рассматривал место на коже, натертое во время похода по горам. Кто бы мог подумать, что Руфорт из Бендит Кипа будет участвовать в приключениях с императором, и каким императором!

Руфорт искренне считал, что в императорской гвардии он будет всего лишь охранником, почетным слугой – что, конечно, гораздо лучше, чем быть мертвым. Но Форан никогда не обращался с ним как со слугой: ни на тренировках до этого путешествия, ни в самом путешествии. Форан спрашивал у него совета и следовал ему – или объяснял, почему не следует.

О, Руфорт знал, что говорят о Форане. Он не раз видел императора в пьяном забвении. Видел, каким жестоким может он быть от скуки и неудовлетворенности. Но разве сам Руфорт не поступал так же и по тем же причинам?

Но все это изменилось. Руфорт не вполне понимал, как и почему изменилось; он знал только, что среди Воробышков появился Таер, фермер из Редерна и Бард, и навсегда изменил жизнь Руфорта. Теперь у Руфорта есть свое место, есть положение, которым он гордится, и есть достойные люди, с которыми вместе он служит и которым подчиняется.

Тоарсен и Кисел – люди, за которыми можно идти. Он посмотрел на них: они негромко разговаривали. Мужчины – оба больше не мальчики, и он тоже мужчина – с начала лета. Они люди, которые сами направляют свою судьбу, а не пляшут под чужую дудку.

Руфорт выбрал службу императору. Он с радостью подчиняется Тоарсену и Киселу как своим капитанам. Но Форан – Форан человек, ради которого Руфорт из Бендит Кипа, Руфорт Выживающий, готов отдать жизнь.

Он негромко рассмеялся своим перевозбужденным (хотя и верным) мыслям. Осмотрелся и увидел недалеко место, окруженное ивами, которые казались карликами на фоне хвойных деревьев. «Вероятно, ручей», – подумал он. Мехи и кувшины заполнили водой утром; но он вырос в засушливой местности и научился никогда не проходить мимо воды.

Оставив лошадь с остальными, он отправился на разведку.

Иелиан нашел его на берегу почти пересохшего ручья.

– Все еще решают, каким путем двигаться дальше, – сказал Иелиан. – Карты расходятся.

Руфорт хмыкнул.

– Что ты видишь, когда смотришь сюда?

– Камни и грязь, – небрежно ответил Иелиан, как человек, выдержавший слишком много розыгрышей. Быть Воробышком означало постоянно ждать подвоха.

– Я не хочу перемещаться, чтобы не утратить перспективу, – сказал Руфорт. – Пожалуйста, приведи…

– Кого? Таера? Тоарсена или Кисела?

– Лера. Приведешь?

Иелиан кивнул и побежал туда, откуда пришел. Остальные были недалеко, поэтому он вскоре вернулся с Лером.

– В чем дело? – спросил Лер.

– Что ты видишь? – снова спросил Руфорт, кивком показывая на ручей.

Лер посмотрел, а когда он присел, Руфорт понял, что не ошибся.

– Ты тоже это видишь? – спросил он.

Лер кивнул, отошел, спустился вниз по течению и встал на высохшее дно ручья. Посмотрел в одну сторону, в другую. Опустил руку в вяло текущую воду и извлек плоский квадратный камень, который отнес к Руфорту.

– Отличное зрение, – сказал Лер.

– Что это?

Иелиан уставился на камень.

– Булыжник, – ответил Руфорт, хлопая Иелиана по спине. – Булыжник, уложенный на дорогу, чтобы не было грязи. Ручьи извиваются, мой городской друг, а этот прямой, как стрела. Прямой, как дорога.

Лер улыбнулся.

– Руфорт нашел дорогу в Колосс.

Ринни была права, пошел дождь. Следующие четыре дня с неба непрерывно лилась вода, словно сейчас весна, а не конец лета.

– Слишком много воды, чтобы удержаться в тучах, – сказала Ринни матери. – И буря движется в нашем направлении. Лучше пусть пройдет сейчас, пока она еще не сильная. Если я буду ее сдерживать, нас затопит.

На второй день все их имущество отсырело. Так как после Падения Тени они двигались на север, Сэра решила, что им повезет, если до прихода в Колосс они снова не столкнутся со снегом.

В некоторых местах найденная Руфортом дорога так заросла, что невозможно было отличить ее от девственного леса: исчезнув под толстым слоем почвы, дорога через полмили снова появлялась. Когда лес становился гуще и видимость сокращалась до ста ярдов в любом направлении, находить дорогу было еще трудней. В середине четвертого дня дождей Джес, который с Гурой отправился вперед на разведку, вернулся и сообщил:

– Впереди река. Дорога идет прямо через нее.

– Мы не можем стать более мокрыми, – с улыбкой сказал Форан. – Надеюсь только, что она мельче той, через которую мы переправлялись в прошлый раз. Не хотелось бы, чтобы меня унесло течением, когда мы зашли так далеко.

Сэра внимательно посмотрела на Джеса, который промок больше всех. Собака, счастливо пыхтевшая у его ног, тоже была насквозь мокрой.

– Ты пытался переправиться, Джес? Он кивнул.