Удар судьбы

Несколько утомившийся от интенсивной гребли Лешка внезапно почувствовал себя, как в кинозале. Вокруг орали, звенели саблями, палили из пушек. Падали в воду убитые и раненые, рвались с мачт паруса, отпетые головорезы гроздьями висели на корме торгового судна. А Лешка — как и все гребцы — спокойно наблюдал за всем этим действом. Работа шиурмы пока закончилась, оставалось лишь ждать.

Пристально всмотревшись, Лешка видел, как бегали по палубе корабля две группы людей — защитники и нападающие. Да, была еще одна кучка — пассажиры, впрочем, они вели себя довольно инертно и особенного сопротивления не оказывали. Похоже даже, массами сдавались в плен. Да не похоже, а точно!

— Смотри, смотри! — азартно заорал Лешка. — Наши, кажется, побеждают!

Наши? Осекшись, он бросил взгляд на Георгия. Тот сидел, пригнувшись к веслу, полностью погруженный в себя. Ничего из происходящего вокруг, похоже, парня не интересовало. Это было плохо, очень плохо…

— Георгий! Да встрепенись же ты, парень!

— Ишак! — добавил бывший слуга. — Надо сдать его надсмотрщикам.

Он так и сказал — «сдать», насколько Лешка понимал греческий.

— Правильно! — вдруг подал голос «немой». — Давно пора выбросить этого бездельника в море. Мы все работаем — а он?

— Да, почему мы должны выдыхаться? — это высказался пятый гребец, тот, что сидел у самого борта галеры.

— Думаю, сегодня у нас появится много лишних гребцов, — злорадно кивнув на торговый корабль, просипел Мисаил.

— Да уж, — согласился «немой». — Шкипер обязательно заменит часть гребцов, разом избавившись от бездельников. И на наше весло не помешало бы взять хорошего сильного человека, а не этого хлюпика, — он пытался ударить Георгия, но не дотянулся.

Вот так вот «одновесельники» приговорили своего более слабого собрата. Ничего удивительного — с волками жить…

А вот Лешке Георгий был симпатичен, даже вызывал какую-то ностальгию по старым, еще ученическим временам. Похоже, этот чем-то напоминавший зануду-очкарика парень был и тактичным, и добрым… только больно уж неприспособленным к столь жестоким временам, а потому — слабым. А слабым здесь не выжить — это Лешка уже давно для себя уяснил.

Между тем часть пиратов, оставшись на захваченном судне, подняли паруса на еще целых мачтах и поплыли следом за развернувшейся галерой. На разбойничьем судне тоже поставили мачты и подняли паруса, пользуясь попутным ветром. Судно шло довольно ходко, и надобности в гребцах не было, наоборот, частенько приходилось тормозиться, уменьшая площадь паруса специальными веревками — фалами, — и поджидать отставшего «торговца».

Куда они сейчас направлялись? Скорее всего, в какой-нибудь схрон, делить награбленную добычу. Да, если рассуждать логически, скорее всего — так. Наверняка разбойники, оказавшись на берегу, предадутся буйному кутежу, по крайней мере, во всех пиратских фильмах, которые когда-либо смотрел Лешка, было именно так. А — раз так — значит, наверняка будет суматоха, во время которой… во время которой нужно будет обязательно попытаться бежать. Да-да! Отыскать Владоса и попытаться бежать! И прихватить с собой Георгия — ему все одно теперь терять нечего, как, впрочем, и всем им.

Бухта, куда оба корабля пришли уже ближе к вечеру, оказалась не такой уж и маленькой. Пираты встали слева, у небольшого пирса, сложенного из серых камней. Напротив же, справа, виднелось большое селение с белыми домиками и высокой сторожевой башней, которую Лешка поначалу принял за минарет. Прямо за башней, к его удивлению, располагался каменный, явно христианский храм с тремя золочеными куполами.

— Если не ошибаюсь — церковь Святой Анны, — меланхолично пояснил Георгий. — Кажется, мы — в Трапезундской империи.

— А ну-ка, поясни поподробней, — в меру своих познаний в греческом попросил Лешка. — Что это еще за империя такая?

— Да обычная… — Георгий отмахнулся, но Лешка видел, что вопрос ему приятен. — В лето одна тысяча двести четвертое от Рождества Христова, европейские рыцари-крестоносцы, подзуживаемые Венецией и Генуей, захватили и сожгли Константинополь, — важно продолжал юноша. — В Империи ромеев на долгие времена воцарился раздрай, возникло несколько государств, и Трапезундская империя — в том числе. Основал ее Алексей Комнин, бежавший из Константинополя родственник императора. С помощью своей тетки, грузинской царицы Тамары, он захватил Трапезунд и стал правителем всей западной Грузии. Конечно, сейчас турки сильно преуменьшили ее территорию, даже, можно сказать, ныне Трапезунд клонится к упадку, несмотря на весь внешний блеск. Император — Великий Комнин — платит дань турецкому султану Мураду, и я полагаю, что совсем скоро турки полностью поглотят Трапезунд. Ну, пока этого не случилось…

— Ясно, — коротко кивнул Лешка. — Значит, местные жители христиане?

— Да, христиане… Но много и поклонников Магомета.

— Жаль, что много… Вот что, Георгий… — Лешка покосился на соседей по веслу. — Ты знаешь русский?

— Только чуть-чуть.

— Жаль…

— Хватит сидеть, ленивые ишаки!