Удар судьбы

Как и западные люди, индусы знают змей. Но они не разделяют западное отвращение к змеям. Скорее наоборот. По их мнению, есть мало таких же величественных Божьих тварей, как королевская кобра.

И именно эти глаза следили за схваткой и дали ей название. Валентин был гораздо меньше и слабее, чем великий царь, но оказался самым быстрым и ловким мастером по владению мечом, которых когда-либо видел кто-то из этих раджпутов. Большинство из них ожидали, что схватка продлится три минуты, но вместо этого она продолжалась три часа.

Римская армия тоже наблюдала и с гораздо более дальнего расстояния. К тому времени, как схватка вступила в решающую стадию, все выжившие римские солдаты уже перешли через брод. В относительной безопасности на дальнем берегу офицеры Велисария выстроили армию, пока врач занимался сломанной рукой полководца.

Вначале римские войска были напряжены. Они не исключали, что враг предпримет еще одну атаку. В конце концов все еще оставалось время — была только середина дня, а армия малва уже продемонстрировала свой характер и пыл.

Солдаты были напряжены, но не обеспокоены. Фактически римляне почти надеялись, что враги попытаются перебраться через реку. Римляне не сомневались в своей способности отбить атаку, причем нанести врагу тяжелые потери.

Но вскоре стало очевидно, что раджпуты не собираются предпринимать таких глупых шагов. Во-первых, они были опытными воинами. А, во-вторых, их полностью поглотило наблюдение за поединком один на один между Раной Шагой и Валентином.

К тому времени, как Велисарий вышел, из своего шатра с рукой на перевязи, римские войска уже расслабились и сами наблюдали за поединком. Точнее сказать, они слушали новости, которые приносили курьеры. Только Маврикий, используя телескоп Велисария, на самом деле мог видеть все.

Когда Велисарий подошел к Маврикию, хилиарх опустил телескоп.

— Ты слышал? — спросил он. Велисарий кивнул. — Самое большое сумасшествие, черт побери, которое я когда-либо видел, — пробормотал Маврикий.

Его отношение не удивило Велисария. Как и Эйда.

«Традиции поединка один на один между мастерами больше не являются частью греко-римской культуры, — прислал ментальный импульс Эйд. — И не являются уже более тысячи лет, со времен Гомера. Но это все еще живая часть индийских традиций, по крайней мере среди раджпутов. Даже два десятилетия правления малва не сломали эту романтическую идею рыцарства».

Велисарий посмотрел на перевал наверху. Казалось, раджпуты стоят на каждом дюйме склона, с которого можно видеть поединок.

Даже подразделения раджпутов, выставленные в дозор, заданием которых было следить, не начнут ли враги контратаку, отвернулись от римской армии.

«Если ничто другое, то годы в ярме малва заставляют их еще больше ценить этот момент, — добавил Эйд. — Ничего подобного с воинами Раджпутаны не происходило уже много лет. Просто бойня в Ранапуре, а до этого в Амаварати».

Маврикий протянул телескоп его законному владельцу.

Велисарий покачал головой.

— Один из двух людей, которых я ценю, сегодня умрет. У меня нет желания наблюдать за этим.

«Мне тоже очень жаль», — пришел ментальный импульс от Эйда. Он говорил тихо и мягко.

Маврикий снова поднял телескоп к глазам и снова стал наблюдать за поединком. Он ожидал подобный ответ Велисария. Он предлагал ему телескоп скорее потому, что должен был это сделать.

Но Маврикия все равно поражал командующий из малва.

— Самое большое сумасшествие, которое я когда-либо видел, — повторил он. — О чем, черт побери, думает Дамодара? — Он отвел телескоп на несколько дюймов от глаз и использовал его, чтобы показать на огромное количество раджпутов, покрывающих весь перевал. — Все, что от него требуется, — это отдать приказ, и от Валентина ничего не останется. Его тело будет не разглядеть от количества воткнувшихся стрел.

Велисарий покачал головой.

— Ни один раджпут не подчиниться этому приказу, и Дамодара это знает. Если он пошлет вместо себя кого-то другого, то посыльных убьют раджпуты. И вероятнее всего и самого Дамодару, если они решат, что это он отдал такой приказ. Кроме того…

Велисарий уставился через реку вверх по склону. Он не пытался следить за поединком между Шангой и Валентином. Он просто искал глазами Дамодару.

Эйд облек его мысли в слова.

«Человек, который достаточно долго ездит верхом на тигре, сам начинает думать, как тигр».

— Это чистое сумасшествие! — рявкнул начальник шпионской сети малва. Он гневно смотрел сверху вниз на Дамодару и показывал пальцем на вражескую армию, стоявшую на другом берегу реки в полумиле от них. — Пока вы теряете время на это легкомыслие, римляне убегают!

Командующий малва, удобно устроившийся на подушке, не отвечал несколько секунд. Его глаза оставались прикованы к двум мужчинам, яростно сражающимся в нескольких дюжинах ярдов. Когда он наконец ответил, говорил он спокойным мягким тоном.