Удар шаровой молнии

– Оступился? Ты не понимаешь, Марик! Ты мыслишь литературными, гуманитарными категориями. Родька мыслил точно так же. Ты мало сталкивался с «враждебным миром», а у него свои законы. Если не ты его, то он тебя! Этого гада необходимо пристрелить, иначе он причинит нам непоправимое зло!

– Ты, Аидка, – сумасшедшая, вот что я тебе скажу! Все зло, которое мог причинить, этот раздолбай Саша, он уже причинил. И на большее не отважится.

– Ошибаешься! Ох, как ты ошибаешься, дорогой! Такие люди входят во вкус, и «враждебный мир» использует их на полную катушку!

«Вихри враждебные веют над нами, – запел он, – темные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступили с врагами, нас еще судьбы безвестные ждут…»

Подъезжая к гостинице «Прибалтийская», Майринг поинтересовался:

– Ты теперь хочешь работать на Гедиминаса?

– Не знаю. Послушаю, что он мне предложит. Он тебе предложит руку и сердце.

– Думаешь?

– У него серьезные намеренья. Так утверждала Софья.

– Вряд ли.

– Ты не веришь в свои женские чары?

– Просто я хорошо знаю этих людей. Вся его любовь – маскировка. Не может же он открыто сказать коллегам по бизнесу: «Мне нужна эта отчаянная девка, чтобы вести тайную войну против вас. Она справлялась и не с такими лохами, как вы!»

– Может, ты и права, – грустно произнес Марк. – И опять все вернется на круги своя? Убийство – деньги – убийство?

Она курила и молчала. Они уже приехали, но выходить из машины не торопились.

– Марик, я была с тобой откровенна, как ни с кем другим, но это не значит, что ты должен учить меня уму-разуму.

– Извини… Но эта девочка… Твоя сестра…

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Да, я подвергаю ее опасности. И любому дураку понятно, что маленькая девочка – это ахиллесова пята. И кто-нибудь обязательно попробует этим воспользоваться. Но ничего другого я пока не придумала. Поверь, Марик, мне все надоело. Я вымоталась за эти годы и чувствую себя дряхлой старухой. Моя мечта – не поверишь – уйти в монастырь. «Элоиза, ты – ведьма, как и сестры твои францисканские!» Видишь, я запомнила твои стихи.

Да, это действительно про меня написано. Что ж, принимай меня такой, какая я есть. Только, ради бога, не лезь в петлю!

Она вышла из машины и резко захлопнула дверь.

Портье за небольшое вознаграждение удостоверил, что действительно некий литовский гость проживает в гостинице «Прибалтийская». За новое вознаграждение он даже сообщил, что в данный момент интересующий даму субъект отсутствует. И уже без вознаграждения нацарапал на клочке бумаги телефонный номер субъекта, а также согласился передать для него записку.

С Гедиминасом пришлось говорить по-литовски, а она давно не упражнялась в языке и некоторые слова подзабыла. Их выручил немецкий. Господин из Литвы знал его лучше, чем русский.

Они сидели в летнем кафе, напротив Гостиного Двора; литовско-немецкую речь заглушал симпатичный оркестрик, в репертуаре которого были сплошные вальсы, и кое-кто даже танцевал. За соседним столиком расположились охранники Гедиминаса. Они вальяжно потягивали пиво и глазели по сторонам, высматривая злоумышленников.

– Неужели вы и есть «шаровая молния»? – Он смотрел на нее с обожанием.

– Много слышал о вас еще до нашей встречи в «Амбассадоре». И очень жалел, что вы работаете на этого проходимца, а не на меня. Вам очень идет быть блондинкой, хотя я знаю, что вы брюнетка, и не литовка, и даже не Инга. Я не люблю, когда меня пичкают всякими небылицами о суперменах и суперфрау, но вас я увидел в деле. И это было настоящее чудо. Я сразу сказал этому отпетому гомику, что вас недооценили и что настоящему бриллианту положено быть в настоящей золотой оправе.

– Вы – поэт, а я простая девушка, с шестью классами образования…

– …которая свободно изъясняется на двадцати шести языках.

– Вы неплохо поработали над моим досье, – оценила она, – но я не слишком падка на лесть и предлагаю перейти к делу.

– А мы уже к нему перешли. – Гедиминас загадочно улыбнулся. – Разве вы не поняли, что я делаю вам предложение? Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

Аида оказалась застигнутой врасплох, хотя Марк и предупреждал о намерениях литовского господина.

Она пристально всмотрелась в лицо Гедиминаса, по которому раньше едва скользила взглядом. Ничем не выдающаяся внешность. Блондин, густые брови, светлые глаза, прямой нос, губы чуть-чуть толстоваты. Она не любит такие губы.

Впрочем, все эти детали ни о чем не говорят. Что там внутри у этих господ, она примерно представляет.

Пауза несколько затянулась. Его глаза смотрели на нее с обожанием, а губы улыбались.

– Вы хотите немедленного ответа?

– Я мог бы подождать. Я – парень молодой, мне нет еще сорока. Спешить некуда, в отличие от вас.

– Что вы имеете в виду?

– Что имею в виду? – Он вдохнул полной грудью воздух и неожиданно произнес: