Удар новичка

Управление капиталом было передано «Пасифик» с оговоркой в завещании, что если Вестал будет недовольна ведением ее дел, то она может передать их другому банку. Любой банк с радостью примет такого клиента. Надо сказать, что Вестал Шелли была сукой высшей марки. Многие годы она прожила под давлением старого Джо Шелли. Думаю, что не стоит напоминать, что это был за человек. До самой его смерти она вела тяжелый образ жизни. Он не давал ей денег, травил ее, не разрешал ей встречаться с молодыми людьми. У Вестал даже подруг никогда не было. В течение двадцати лет она жила, словно монахиня. Если бы у нее была добрая душа и хороший характер, то ее стоило бы пожалеть. Но ничего хорошего о ней сказать было нельзя. Она была настоящей дочерью своего отца: злая, завистливая и скупая.

Когда старик откинул копыта и бросил в ее лапы 70 миллионов, она вырвалась из своего заключения, как разъяренный бык, жаждущий крови. В течение шести лет не менее пятнадцати лучших служащих «Пасифик» брались за ведение ее дел. Если они сами не бросали работу из-за настоящего отчаяния, то Вестал выгоняла их как несправившихся. Литбит пребывал на этой должности дольше других, — он был рабом Вестал в течение восьми месяцев, и если бы вы видели, как он передавал мне эту работу, вы бы поняли, насколько тяжела была эта ноша. Все в банке знали о делах Шелли. Ходило много шуток по этому поводу, но тем, кому приходилось сталкиваться с Вестал, было уже не до шуток.

Я прошел к своему месту и мимоходом сообщил Литбиту о своем новом назначении. Он поднялся, — и вы не поверите, — весь задрожал.

— Ты это серьезно?

— Вполне. Передавай мне дела.

— Тогда лучше пойдем в комнату Шелли, и я все тебе объясню на месте.

Комната Шелли была забита полками от пола до потолка. Все же полки была завалены папками. Каждый документ, каждая расписка, — то есть любой клочок бумаги, касающийся состояния Шелли, — находился в этой комнате. 15 глупцов мучились здесь в то или иное время, обдумывая и обслуживая эту нехитрую систему, чтобы в минимально короткий срок ответить на любой вопрос мисс Шелли относительно ее денег.

Когда Литбит начал с полки «А» с видом, показывающим, что он собирается объяснить мне все, кончая полкой «Я», я его остановил.

— Подожди минутку, — сказал я, усаживаясь за стол. — Я не хочу забивать себе голову всем этим ненужным хламом. Давай, бросим это занятие!

Он уставился на меня с таким видом, будто я признался ему в том, что собираюсь убить собственную мать.

— Но ты обязательно должен знать все это, — сказал он дрогнувшим голосом. — Эти дела — основа всего, что касается ее имущества. Ты просто не понимаешь, что ты говоришь.

Я был удивлен, что Литбит разговаривает, стоя ко мне спиной.

— Ты должен знать, с чего начинать, — голос его продолжал дрожать. — Ты не понимаешь, насколько ответственно заниматься этим делом. Мисс Шелли требует очень большой скорости. Ее состояние — одно из крупнейших в стране. Нашей компании нельзя упускать это дело.

Я закурил.

— Между нами: меня совершенно не волнует, если компания потеряет это дело. Если ты и Стенвуд думаете, что я не буду из-за этого спать ночами, то вы ошибаетесь, — сказал я.

Он ничего не ответил. Он стоял очень прямо, спиной ко мне, голова его была опущена, пальцы правой руки барабанили по полке. Я заметил, что он весь дрожит.

— Что случилось, Том? Ты себя плохо чувствуешь? — спросил я с тревогой.

Затем он сделал такое, о чем я не забуду никогда в своей жизни; он закрыл лицо руками и принялся рыдать, словно истеричная женщина.

— Что случилось, Том? Сядь и успокойся!

Я подхватил его и усадил на стул. Он сидел, закрыв лицо руками, не переставая всхлипывать. В этом было что-то трогательное, вроде своеобразного признания своего поражения. Мною овладела тревога и жалость к этому человеку. Это не была просто истерика. Похоже, что человек дошел до предела. Так, по крайней мере, мне показалось.

— Надо проще смотреть на вещи, — проговорил я, погладив Литбита по плечу. — Успокойся, сейчас это самое главное.

Он вынул носовой платок и вытер им лицо. Мне было мучительно смотреть на то, как он пытается овладеть собой.

— Прошу прощения, Чад... Я не знаю, что со мной такое. Просто нервы не выдержали. — Он снова вытер лицо. — Прости за эту сцену, Винтерз. Я не хотел...

— Забудь про это, — сказал я, садясь за стол. — Ты очень много работал, — в этом все дело.

— Ты не представляешь себе, что она такое, — вырвалось у него. — Я так старался ей угодить. Я был просто ее рабом. Я хотел остаться работать здесь. Стенвуд обещал мне повысить жалованье к концу года. Мой старший пойдет в школу, потребуются дополнительные расходы, так что повышение было мне очень кстати. Но мисс Шелли узнала об этих моих планах. Она узнала обо всем и стала под меня подкапываться. Ты даже и не представляешь себе, как я жил последний месяц. Ну, а теперь все кончено. И Стенвуд не сказал мне даже ни слова.

— Но почему она не хотела, чтобы тебя повысили? — спросил я удивленно.