Удар «Молнии»

— Ничего… Болтается без дела, целый день ждет Тучкова. Наконец узнала, что она — княжна! А Тучков, видите ли, князь!.. А какой он, к черту, князь? Тучковы такого и титула не знали. Нашла себе князя, дура. Историю бы открыла и почитала…

— Да, и проблемы же у тебя! — засмеялся Сыч, собираясь уходить. — Но ничего, завтра поговоришь с Комендантом, он тебе других навалит. Машина за тобой придет, встреча на конспиративной квартире.

Дед Мазай ощущал желание позлорадствовать и над Комендантом, но уже не оставалось сил.

— Чего он-то боится? — спросил уныло. — Я уж подумал, завтра в Кремль съезжу. Все радость для старика…

— Если Комендант боится — знает чего, — на прощание сказал Сыч.

— Но пасаран, — проворчал дед Мазай, закрывая за ним дверь.

Ничего особенного он не ждал от встречи с Комендантом — человеком незримым и малоизвестным в широких политических кругах. О нем говорили всякое, им были недовольны и левые и правые; он много чего знал и, видимо, кое-что мог. Мог, например, предложить генералу должность тайного советника или консультанта, ибо в новой ипостаси генерал не имел права появляться в высоких кругах: «воскрешение» Дрыгина могло стать политическим скандалом, очередной причиной для газет поиздеваться над службой безопасности, и так униженной и оскорбленной. Мог, наверное, рекомендовать советником в какое-нибудь посольство, где требуется человек, знающий шпионское ремесло, — это еще куда ни шло. Хоть какая-то живая работа.

А что еще можно предложить генералу ФСК в отставке, который вроде бы и умер и вроде бы еще жив?

С Комендантом дед Мазай встречался прежде, как и с Завлабом, всего один раз, при случайных обстоятельствах и тоже в Доме Советов. Только уже в девяносто третьем. Давно молчали танки у гостиницы «Украина», усмиренные спецподразделениями во главе с «Альфой», заглушили моторы БТРы и БМП, прекратив стрельбу после того, как почувствовали, что профессиональные вояки — люди серьезные: пришлось из одной машины сделать факел. Правда, еще постреливали снайперы-провокаторы из соседних зданий, исполняя чей-то приказ вызвать ответный огонь войск, да жаждущие крови бандиты, изображающие «народный» гнев к законодательной власти. И сама эта расстрелянная власть уже стояла на высоком парадном крыльце, выведенная из-под снарядов. Бойцы спецподразделений контролировали договоренность о прекращении огня, додавливали снайперов, разоружали защитников Дома Советов, а генерал тем временем бегал по знакомым уже этажам и искал однокашника по школе КГБ — своего тезку, который состоял в охране Хасбулатова. Почему-то казалось, что он погиб и каждый убитый походил на Серегу — у одного будто его руки, у другого — голова… И если он все-таки остался жив в этой бойне, его следовало переодеть и вывести из дворца в безопасное место, поскольку МВД был отдан приказ арестовать телохранителей руководства Верховного Совета. Дед Мазай наконец отыскал кабинет Хасбулатова, но охраны с ним уже не было. Вместо нее стоял Комендант со своими сотрудниками, присланный арестовать спикера и вице-президента. Генерал, обряженный, как и все бойцы «Молнии», в бронежилет, каску, а тем более еще и с маской на лице, ничем не отличался от рядового.

— Где ваша личная охрана? — спросил он спикера… Хасбулатов, одетый во все белое, держался гордо, как истинный горец, и, кажется, презирал все, что творилось сейчас вокруг него, и потому никого не слышал.

Комендант вдруг надвинулся на деда Мазая — каменнолицый, тяжелый и суровый, как Будда. Его сотрудники потянули автоматы из-под плащей.

— Что нужно? — быстро спросил он напряженным, резким голосом. — Иди отсюда. Выйди! Выйди вон!

Генерал оттянул маску на подбородок, демонстративно сдвинул автомат за спину.

— Спокойно, мужики, — мирно сказал он. — Здание Дома Советов под нашим контролем. Вопросы есть?

Вопросов не было. Комендант все понял, проявил выдержку, надо сказать, завидную при своих полномочиях и положении. Генерал склонился к уху спикера, спросил полушепотом:

— Где Серега?

Это подействовало как пароль, у гордого чеченца открылся слух.

— Утром домой отпустил, — сказал он негромко. — Еще до расстрела.

Комендант не мог слышать, о чем они говорили, возможно, уловил лишь доверительную интонацию, однако выдержал и это, проводил генерала взглядом.

— Честь имею, — сказал тот от порога и снова натянул маску.

Он вряд ли запомнил деда Мазая в лицо, но этот случай должен был помнить, поскольку не каждый день арестовывал Председателей Верховного Совета. Двумя месяцами позже до генерала дошла любопытная, но непроверенная информация — будто Комендант, лично арестовывая спикера и вице-президента, а потом сопровождая их до машины, тем самым спасал им жизнь. Будто снайперы, сидевшие на верхних этажах мэрии и гостиницы «Мир», имели четко определенные цели. И Комендант знал об этом…