Удар молнии

Ее не удивил бы любой ответ, но она знала, что его присутствие было бы ей приятно.

— Я же говорил тебе, что останусь, так что не волнуйся. Я попросил Дженет позвонить врачу, и он сказал, что вместе с анестезией вся процедура займет полчаса, самое большее сорок пять минут, если они задержатся. Потом ты будешь спать примерно до полудня. Я думаю, что пробуду здесь до половины одиннадцатого или до одиннадцати. Тебя как раз перевезут в палату. А днем я тебя заберу.

В машине повисло долгое молчание. Алекс кивнула и отвернулась к окну.

— Хотела бы я разделять твой оптимизм.

Алекс уже говорила ему, что выбрала «одношаговую» процедуру. Она собиралась подписать бумагу, подтверждающую ее согласие на любые действия, которые врач сочтет нужным предпринять в зависимости от результатов биопсии. Так что если результаты будут плохими, операцию сделают сегодня же. Ей не хотелось снова возвращаться в больницу после мучительного ожидания, зная, что она потеряет грудь. Что бы ни должно было произойти, пусть это произойдет сегодня — биопсия, мастэктомия или лампэктомия, если у нее не обнаружат ничего серьезного и смогут просто вырезать опухоль. Но ей уже были известны соображения доктора Германа на этот счет. Пока она не проснется, она не будет знать, что он с ней сделал. Но зато ей не придется дважды переживать ужас неизвестности и ожидания. Сэм по-прежнему считал, что она не в своем уме.

— Ты действительно так веришь этому типу? — снова спросил он, когда они пересекли Йорк-авеню и увидели впереди больницу, похожую на готового пожрать ее динозавра.

— У него великолепная репутация. Я навела о нем справки. И я была еще у одного врача, — ответила Алекс. Об этом она еще мужу не говорила. — И она полностью согласилась с его словами, Сэм, Все предельно ясно и очень неприятно.

— Я на твоем месте не давал бы ему такой свободы действий. Почему бы не провести обе процедуры — если вторая понадобится — отдельно?

Но Алекс с ним не согласилась. Она советовалась с Джоном Андерсоном, и он сказал, что она поступает правильно и что Питеру Герману можно довериться целиком и полностью.

Такси остановилось у ворот больницы. Сэм расплатился и забрал небольшую дорожную сумку Алекс. Она взяла с собой очень немного на случай, если Сэм окажется прав и ей не нужно будет оставаться здесь надолго. Если понадобится, он привезет ей остальное. Укладывая вещи, она вспомнила, как собиралась в роддом перед появлением Аннабел. Какое это было счастливое время! Алекс казалось, что это было так давно, хотя прошло всего около четырех лет.

В приемном покое они пробыли совсем недолго — Алекс уже была зарегистрирована накануне, потому что сдавала кровь и делала рентген груди. Ей дали карту и назвали номер палаты на шестом этаже. Кроме того, медсестра вручила ей пластиковый пакетик с зубной щеткой, кружкой, мылом и зубной пастой. Взяв его в руки, Алекс совсем расстроилась и почувствовала себя узницей в тюрьме.

Они медленно поднялись по лестнице до лифта, минуя больничную суету. Сэму было явно неуютно, он побледнел, а Алекс просто охватил ужас, когда они, выйдя из лифта, увидели двух пациентов, мирно спящих под капельницей. Дежурная сестра показала ей нужное направление, и они в конце концов вошли в небольшую унылую комнату с бледно-голубыми стенами. На одной из них висел плакат, а больничная койка, казалось, занимала все пространство. В комнате не было абсолютно ничего привлекательного. По крайней мере она была одна, и ей не надо было ни с кем говорить, кроме Сэма, болтавшего какую-то чепуху про вид из окна, чрезмерную дороговизну больничного обслуживания и отсутствие системы социальной медицины в Канаде или Великобритании. Алекс хотелось накричать на него, но она знала, что он предпринимает искренние усилия, чтобы принять происходящее, хотя и не может помочь. Он слишком нервничал сам, чтобы даже попытаться сделать это.

В палату быстрым шагом вошла медсестра, чтобы удостовериться в том, что Алекс ничего не ела и не пила с полуночи, привезла капельницу, положила на кровать рубашку и сказала, что вернется через минуту. Все это заставило Алекс заплакать от беспомощности. Это было ужасно. Сэм крепко обнял ее, изо всех сил пытаясь дать ей понять, насколько ему ее жалко.

— Все скоро кончится. Попытайся забыть. Подумай об Аннабел, о том, как мы летом поедем на море… о Хэллоуине… и ты не успеешь оглянуться, как все кончится.

Алекс грустно рассмеялась его словам, но даже мысли об Аннабел и Хэллоуине было недостаточно, чтобы избавить ее от этого кошмара.

— Мне так страшно, — прошептала она.

— Я знаю… но у тебя все будет хорошо, я тебе обещаю. Но он не мог ничего обещать, и никто не мог. Все было в руках Бога. И никто не знал, какую судьбу Он ей уготовил.

Сейчас она была смертельно напугана и смертельно бледна.