Удар 'Молнии'

Саня отбил чечетку, посмотрел на ботинки.

- Ничего, дойдем до Берлина, как говаривали в старину!

Головеров посмотрел в небо, ощутил на себе чужой пристальный взгляд и натянул до глаз вязаный подшлемник. Тем временем Анатолий Иванович украдкой огладил, обласкал рукой собранный "винторез", затем демонстративно вставил его в фаркоп грузовика и налег всем телом, пытаясь загнуть вязкую, но прочную сталь ствола...

К своему дому Глеб подходил без всякой осторожности, напрямую, глядя вперед, а не по сторонам, как полагалось бы. С улицы посмотрел на свои окна зашторено, ни щелочки...

На двери подъезда оказался новый кодовый замок, в общем-то, пустяк для опытных глаз и рук, однако провозился с ним минуту, внезапно ощутив волнение. На площадке и лестнице сделали ремонт в его отсутствие, сменили колер стен и вроде бы запах стал другой... Он остановился перед дверью "мягкой игрушки" и тоже не узнал ее - стальная, с сейфовым замком и кнопки звонка вообще нет, что и удержало его от немедленного визита. Да и час был неподходящий - пять вечера...

Глеб поднялся на второй этаж и самоуверенно хмыкнул: судя по всему, юный участковый не занял квартиру и не прописался. Иначе бы сменил замки. В передней было все так, как оставлял - чисто, прибрано, только все покрыто слоем пыли. Но не взирая на нее, он все-таки прошел на цыпочках, заглянул в комнату, потом на кухню - пусто. И пусто было все эти два года, никто здесь не жил, не передвигал предметов, не убирался и потому вездесущая пыль лежала даже на ручках водопроводного крана.

Он раздвинул шторы - стекла пропыленные, в потеках, так что весь мир за окном живет словно в сумерках.

А ведь оставлял ключи "кукле Барби". Почему она не захотела жить здесь, рядом со своей фабрикой и с "мягкой игрушкой"?..

Головеров побродил по квартире, заглянул в каждый угол, все еще тешась подспудно мыслью, что дома кто-то должен быть, но так никого и не обнаружив, лег на диван. Внизу тоже была полная тишина...

Почему говорят, что домой всегда короче дорога и хорошо возвращаться?.. Вот если бы дверь ему открыла "кукла" в красном шелковом халате, и не было бы пыльного покрывала, а с кухни пахнуло пусть обыкновенными щами или просто теплом от плиты. Если бы, если бы...

Он вскочил, намереваясь немедленно бежать на первый этаж, но увидел себя в зеркале - модная небритость, тесноватый китайский спортивный костюм, купленный Сычем в Ростове наспех и по дешевке: через каждые четыре шага брюки сползают, так что хоть в руках носи, - серая футболка... В таком виде зеки освобождаются из заключения, только бы дотянуть до дома... Он порылся в шкафу, одновременно выпутываясь из одежды, нарядился в единственный серый костюм и малиновую водолазку, причесал волосы.

И все равно вид обозленного, неряшливого человека, только что влезшего в одежду с чуждого плеча.

Глеб зашел в ванную, размочил пересохший кусок мыла, кое-как взбил пену, и, намылив щетину, стал бриться. Хваленый разовый "жиллет", сохранившийся еще с последнего раза, когда был дома, скрипел и елозил по щекам, оставляя огрехи. Вплотную приблизившись к зеркалу, он рассмотрел две глубокие, напоминающие шрамы, складки, перечеркивающие щеки сверху вниз, их точно не было никогда. Ямка на подбородке тоже углубилась, и бритва не доставала дна...

Кое-как содрав с лица проволочную щетину, он умылся и еще раз полюбовался на себя в большое зеркало.

Было полное ощущение, что перед ним - чужой человек, чеченец, сбривший бороду - там, где не было волос, кожа отливала чернотой, вовсе не похожей на загар. А на переносье появились синеватые пятна-наколки, оставленные каменной крошкой в одной из перестрелок.

Стало еще хуже, чем раньше. Идти в таком виде к женщине может позволить себе разве что жлоб, вернувшийся с золотых приисков. А денег нет даже на цветы...

Тогда он снова переоделся в спортивный костюм, теперь свой старый, и неожиданно понял, что его стесняет, что больше всего заставляет искать себе какую-то приличную, нормальную форму. И хоть три часа вертись перед зеркалом, как барышня или обезьяна, - ничего не поможет.

Потому что идти просто стыдно. И рожа тут ни при чем.

Они, мирные обыватели, давно хлебают позор, и поди уже осатанели от него, от цинковых гробов, от иезуитства политиков - от всего, чего так хотел Миротворец.

Можно открыть дверь и услышать: "Что вы там наделали, подонки?.."

Много чего можно услышать.

Уходил героем - обыватели предчувствуют удачу, потому и обыватели вернулся побитым псом. И нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Глеб прошел на цыпочках в комнату, завалился на диван, заложив руки за голову: вообще-то приятно просто лежать, глядя в потолок. И мечтать, например, о том, как сейчас скрежетнет ключ в замке, послышатся легкие стремительные шаги и перед ним предстанет "кукла Барби". Или "мягкая игрушка" - все равно. Обе придут в недоумение, потом - в восторг, разом бросятся на шею, зацелуют, заласкают. Потом скинут красные шелковые халаты...

Мечтать на диване интереснее, чем горлопанить на площади.