Удар молнии

– Всего хорошего, сэр. Приезжайте к нам еще, – хозяин "Лунных слез" проводил меня чуть ли не до двери, сияя, как надраенный таз.

На Луне до сих пор сохранялось старомодное обращение "сэр", наследие одного из мертвых ныне языков.

Шелушащийся вор не обманул – "Лунные слезы" оказались гостиницей хоть и небольшой, но очень уютной. Я выспался, принял ванну и побаловал себя отличным обедом, а в качестве завершения – фирменным коктейлем заведения.

Назывался он, как и следовало ожидать, "Лунные слезы".

Я так и не понял, чего в него намешали, но янтарная жидкость легко скользнула по нёбу, оставив на языке кислинку, обожгла горло, словно спирт, а попав в живот, породила настоящую вспышку тепла.

В голове немного шумело до сих пор.

Как и прочие лунные города, Коперник имел несколько уровней. Бар "Красный глаз" располагался на самом нижнем, на своеобразной окраине. Добравшись до эскалатора, я проверил, как выходит из кобуры пистолет – без оружия в эти крысиные норы рискнул бы сунуться только маньяк.

Нижний ярус оказался вырублен в скале. Освещение тут было тусклым, а местами и вовсе отсутствовало. Откуда-то тянуло устойчивым "ароматом" помойки. – Эй, ты! – крикнул я первому попавшемуся аборигену. Тот оглянулся, блеснул огромным глазом посреди лба, и дал деру. – Вот дьявол! – выругался я, глядя, как он исчезает в темном проходе. – Мутанты проклятые!

Второй обитатель трущоб оказался более разговорчивым, может быть, потому, что не мог убежать. Не имея ног, сделать это довольно трудно. – Что вам угодно, сэр? – заблеял он, увидев меня. – Где "Красный глаз"? – Вон по тому тоннелю, потом третий поворот налево, и до первой полости, – я кинул банкноту, он поймал ее с ловкостью бабуина. – Только не ходите туда, сэр! Там очень плохой бар. – Я и сам-то не больно хороший.

Оставив калеку, я двинулся в указанном направлении. Универсатору пришлось вспомнить, что он может быть фонариком, пистолет я вытащил и держал в руке, а сам двигался с удвоенной осторожностью.

В стенах тоннеля время от времени попадались двери, из-за них доносились голоса, плач, смех. Несколько раз мне встречались местные обитатели. Тощие и пугливые, они походили на бледных призраков.

Люди жили тут, из поколения в поколение, не желая иного.

Мысли по поводу того, что человек – одно из самых приспособляемых разумных существ в Галактике, посетили меня в тот момент, когда я выбрался в указанную "полость", на самом деле – большую пещеру.

В этом подземном мире она играла роль площади. Тут по местным меркам было людно – впервые я увидел полдесятка аборигенов одновременно. Тускло светились вывески нескольких магазинов, и красной злобой, точно готовая лопнуть звезда, горел большой шар.

Что находилось за дверью под ним, можно было не спрашивать.

Я толкнул дверь и оказался в пронизанном сладкими запахами полумраке. Плыли клубы разноцветного дыма, через который иногда пробивались яркие вспышки, откуда-то со стороны доносились сладострастные стоны.

Лишь приглядевшись, можно было рассмотреть обстановку – низкие столики, ковры на стенах, занавеси, отделяющие ниши для любителей развлечься в приватной обстановке. Дальше темным утесом высилась стойка, над ней поблескивали ряды бутылок.

Не успел я пройти и пары шагов, как из дыма соткалась обнаженная девица. Подошла вплотную, прижалась всем телом, так, что соски пощекотали мне грудь. – Чего хочет сэр? – спросила она шепотом, поднимая лицо и глядя на меня огромными черными глазами. – Выпивки… нейростимуляции… сладких видений… или меня? – Извини, подруга, – я с некоторым трудом отодвинулся, – я бы рад с тобой поразвлечься, но меня интересуют дела… – Если захочешь – только свистни, – она улыбнулась и отошла, будто растворившись в дыму.

Я пошел дальше, миновал нишу, откуда доносились стоны и шумная возня, прошел мимо столика, над которым клубился лилового цвета дым. Сидящие тут люди с мертвыми глазами жадно вдыхали его, их потрескавшиеся губы кривились, изображая улыбки.

В следующей нише, судя по долетающим изнутри вспышкам, стоял аппарат для нейростимуляции – раздражения центра удовольствия в мозгу. Подобная штучка на Земле запрещена, как и СТЭК, наркотик, дающий лиловый дым.

Но хозяев "Красного глаза" федеральные законы не очень-то волновали.

За стойкой обнаружился морщинистый тип неопределенного возраста, глаза его были красны до такой степени, что наводили на мысль о контактных линзах. На меня он уставился с некоторым удивлением, словно ворона, обнаружившая, что в ее любимой помойке копается лев. – Что угодно, сэр?

Я не стал корчить дурачка и сразу перешел к делу. – Я ищу Ушастого Пьера. – А зачем он вам? – Я хочу купить у него кое-чего.

Ответ, похоже, не устроил бармена. Он мрачно поджал губы и сказал: – Пьер не со всяким будет разговаривать. Он… – Все нормально, – новый голос прозвучал где-то на уровне моего пояса, – этот тип не шпик и у него есть ко мне дело.