Удар мечом

— На вас ложится самое трудное — вам поручаю выводить людей. Перестрелять десяток баб и изнасиловать деревенских девок каждый дурак сумеет. А вот скрыться, замести следы — для этого нужна ваша школа, Джура.

Заметив, что тот собирается возражать, Горлинка жестко, решительно сказала:

— Все. Пререкаться запрещаю. Мы не на ярмарке. — Она повернулась к главарям банд: — Командовать операцией будет Розум.

Горлинка встала, всем своим видом подчеркивая, что собирается сказать очень важные вещи.

— План операции во всех деталях согласован с краевым проводом. Его лично утвердил проводник Рен.

Националисты подтянулись, посерьезнели. Имя Рена много значило в этих лесах. Если сам таинственный «хозяин» занимался разработкой операции, тогда понятно, почему так дерзко и властно ведет себя эта курьерша.

— Рен приказал: все, что намечено, должно быть выполнено, — тихо сказала Горлинка.

— Кто подтвердит ваши слова? — сумрачно поинтересовался Джура.

— Референт службы безопасности краевого провода Розум. Достаточно? Если да, тогда все. Приступайте, не будем терять времени…

Остап пристроился за разлапистым кустом. Автомат положил рядом. Памятник панским музыкантам отсюда был виден как на ладони — каменная глыба вросла в пригорок. Вокруг никого. Только однажды ему показалось, что треснула ветка под чьим-то чужим шагом. Он потянулся к автомату. Но треск не повторился: видно, почудилось.

Тот, к кому он пришел на связь, не появлялся, хотя по всем расчетам давно уже должен бы быть здесь. «Может, вспугнул чем?» — встревожился Остап.

— Ну, долго будем в прятки играть? — неожиданно послышался чей-то веселый голос.

Остап промолчал, только теснее прижался к земле, ощупывая взглядом все вокруг. Ишь ты, спрятался так, что и с собаками не отыщешь.

— Поднимайся, хлопче, я уже час за тобой смотрю. Не иначе как ко мне пришел.

Остап нехотя встал — автомат в руке. Не понравилось ему, что обвел тот, неизвестный, вокруг пальца. И тотчас из соседнего кустарника выбрался невысокий хлопчина: рука в кармане куртки, взгляд хотя и дружелюбный, но настороженный.

Обменялись паролями.

— Значит, буря завтра? — переспросил хлопчина.

Остап кивнул: именно это просил передать Розум.

Интересно, откуда он, этот парень? Не местный, точно. Остап узнал бы его. В кармане, ясно, пистолет.

— Дай закурить, — попросил Остап.

Хлопец достал пачку «Шахтерских».

Нет, не местный, такие папиросы здесь не курят, дорогие они для селянского кармана. Устроились у памятника, закурили.

— Я пошел, — сказал Остап немного погодя.

— Теперь тебе торопиться некуда, — протянул хлопчина. — Это мне надо спешить. Наверное, здорово погода испортилась, если бурю обещают завтра. Ты ничего не перепутал?

— Нет. Сказал тебе то, что сказали мне.

— Добре. Сейчас в лес?

— Туда. — Остап кивнул.

— Смотрите, осторожнее действуйте — буря дело серьезное.

Остап опять кивнул, хотя и не понял, о чем идет речь. Хлопчина ему нравился. Поинтересовался, свидятся ли еще?

— При хорошей погоде. А сейчас — все. Пока.

Хлопец решительно зашагал к селу.

Остап повернул к лесу. Необычное поручение выполнено. Надо выбираться к своим. Что-то там теперь с Горлинкой?

Западня

Операция «Гром и пепел» началась успешно.

Как только стемнело, из лесной угрюмой глухомани, из потайных берлог начали пробираться по направлению к Сухой балке группки бандитов. Было их немного, но каждый, давно потерявший человеческое обличье, мог причинить людям тяжелое, непоправимое горе, лихую беду. Ударная группа была одета в форму солдат Советской Армии, вооружена советскими автоматами и винтовками. Именно она должна была ворваться в Зеленый Гай и учинить расправу. Задача остальных — оцепить село кольцом, чтобы никто не выбрался живым. «Уничтожить всех» — так требовал приказ.

Еле приметными тропками пробираются бандиты к Сухой балке — тщательно отработаны маршруты, пересекаются они у памятника панским музыкантам — там стоят, прислонившись к холодным каменным плитам, Горлинка и Розум. Внимательно следят, сколько прибыло «боевиков», все ли направились к Сухой балке. Подошел мрачный Джура. Спросил: «Сколько?» Горлинка ответила.

— Мало, очень мало, — обеспокоенно проговорил Джура. — Я думал, нас больше осталось. Повыбивали в облавах…

Очень встревожен Джура. Не нравится ему все это. И темная ночь кажется не такой темной, как хотелось бы, и кто его знает, что там в селе. И еще не нравится, что исчез Стась. Много лет Стась преданно служил Бандере — почему же его вот так внезапно отстранили без всяких объяснений от важной операции? И не просто отстранили, а может, и прикончили. Хлопцы Розума не шутят… Уходит Джура в темноту, далеко уходит, а потом вдруг сворачивает в сторону, пригибается к земле, ждет…