Удар гильотины

Старик Казаратта обслуживал покупателя и на Манна не посмотрел, из чего, конечно, не следовало, что детектив остался не замеченным. Открыла Магда, и на этот раз Манн посмотрел на девушку более внимательно. Пожалуй, она действительно старше, чем показалось ему в прошлый раз. Не двадцать три, а все тридцать. Просто в холле стало чуть светлее, и платье на Магде теперь было другое, не такое открытое, высокий ворот, длинные рукава – скромная служанка не очень богатого хозяина.

– Вы к господину Альберту? – спросила Магда, глядя Манну в глаза пустым взглядом, будто обращалась не к живому человеку, а к роботу с программным управлением.

– Господин Альберт дома? – вопросом на вопрос ответил Манн. Он хотел поговорить с женщиной наедине, и хорошо, если Квиттер отсутствует.

– Нет, – сказала Магда, – он уехал по делам. Вы подождете? Я могу предложить вам выпить? Господин Квиттер вернется через тридцать-сорок минут.

– Я подожду. Пить не буду, спасибо.

Магда провела гостя в комнату, где Манн уже был сегодня, выскользнула в спальню, которую детектив в прошлый раз принял за кухню, что-то там сразу упало, что-то заскрипело, похоже, Магда срочно решила переодеться. Манн опустился на диван – у него возникло странное ощущение, которое он в первое мгновение не мог определить: будто он никогда прежде здесь не был, пришел впервые, и обстановка ему не знакома, но ведь он все это уже видел часа два назад, и, обладая хорошей профессиональной памятью, мог описать каждый предмет – в точности такой, каким и был при первом посещении этой квартиры: шкаф с хрусталем, журнальный столик с сегодняшними газетами, электронные часы в форме корабельного штурвала над дверью в…

«Стоп, – сказал себе Манн, – что-то здесь не то». Что-то изменилось, и это могло оказаться важным. Что-то не соответствовало впечатанной в память картинке. Что? Нет, все то же самое и стоит, лежит, висит на прежних местах. Но ощущение не могло обмануть, ощущения лежат глубже восприятия, интуиция замечает такие незначительные отклонения… Ну и что? Если за пару часов на стене появилось пятнышко, какого не было прежде… Нет, не о пятнышке речь. И не о стене. И не о шкафе…

Очень неприятное ощущение. Манн внимательно оглядел комнату, вспоминая – все то же, все так же, почему возникло беспокойство, да и какое имеет значение, если действительно что-то изменилось…

Женщина, вошедшая в комнату, была похожа на Магду не больше, чем Золушка на Принцессу, явившуюся на бал в хрустальных башмачках. Манн встал.

– Сидите, пожалуйста, – сказала Магда, опускаясь на диван рядом с детективом. Она надела бежевое платье с глубоким декольте и узкой талией, короткие рукава открывали руки, о которых можно было говорить только стихами, тут же и возникшими в сознании детектива, подобно телевизионной рекламе, прервавшей на самом интересном месте течение увлекательного сериала: «О эти руки, словно крылья птицы…»

– Давайте не будем ходить вокруг да около, – продолжала Магда, руки она сложила на коленях, ладонь на ладонь. – Вы не к хозяину пришли, верно, а ко мне?

– Вообще-то да, – улыбнулся Манн, прелести Магды его не взволновали, поэтические строчки о руках были графоманией, сразу объяснившей ему, чего, собственно, стоит красота этой женщины: чисто внешняя, кукольная, тоже своеобразная природная графомания: есть женщины единичные, как праксителевская Афродита, а есть массовое производство, телевизионный товар.

– Вы работали у Густава Веерке в девяносто седьмом, верно?

– Да, – кивнула Магда и едва заметно наклонилась вперед, точно рассчитав, что теперь Манн вряд ли сможет оторвать взгляд от того, на что не может не обратить внимания любой мужчина. – Да, я работала у Густава и Матильды, пока фирма не закрылась.

– Полиция расспрашивала вас о вашем прошлом? – спросил Манн.

– Нет, – сказала Магда, слегка отодвинувшись – не настолько, впрочем, чтобы детектив почувствовал отчуждение, но достаточно, чтобы дать ему понять: разговор о полиции Магде не очень приятен, давайте лучше о другом, хорошо?

– Вы были любовницей Густава, Матильда вас застала, получился скандал, госпожа Веерке была ревнива, она подозревала, что муж ей изменяет, но все ее прежние подозрения не имели доказательств, а тут она вас обнаружила, и еще где – в офисе фирмы, в рабочее время…

Глаза Магды раскрывались все шире. Впрочем, нет, не глаза, конечно, Магда смотрела на Манна, не отрываясь и не моргая, и из-за этого создавалось впечатление, будто глаза ее становятся больше, а зрачки темнее, это был странный оптический эффект, о котором в иное время стоило бы подумать, но сейчас Манну показалось только, что именно оттуда, из глубины глаз этой женщины он черпал информацию – и сразу превращал в слова, говорил, не думая, не оценивая, представления не имея, что именно произнесет в следующую секунду, он хотел остановиться и не мог, он говорил и говорил, и понимал, что, если хоть в чем-то ошибся, хоть в какой-то незначительной детали, разговора не получится, ему укажут на дверь, и тогда он не узнает самого важного, того, для чего сюда пришел…