Удар! Ещё удар!!

– Ну ты чего молчишь, Жирик? Язык от страха проглотил, уродец? – Jн сделал ещё шаг, демонстративно достал из кармана кастет и надел на правую руку. Я продолжал молчать, выжидая подходящий момент.

– Сука! Хрена ты молчишь? Я к тебе обращаюсь, урод! – Он картинно обозначил пару ударов по воздуху, как бы разминаясь, и сделал ещё шаг ко мне.

Дальше я тянуть не стал. Полное ведро горячей воды полетело в него. Сбить с ног его не получилось, но я на это и не рассчитывал. Я кабанчиком метнулся к нему и всем телом налетел на него, буквально откинув на Лома, в результате чего они упали на пол, а я в тот же миг выскочил из туалета.

Далеко уйти мне не дали. Уже через несколько секунд я услышал за спиной топот ног, спокойно развернулся, наблюдая за бегущими придурками, и, когда увидел, что Кирпич явно готовится с разбегу мне засадить кулаком, спокойно протянул руку в сторону и показал ему пальцем на стену. Он остановился, тяжело дыша, и бросил туда взгляд. На стене мигал огонек камеры.

– Ты думаешь, меня это остановит? – чуть ли не прошипел он, когда отдышался. М-да. А дыхалка у них ни к чёрту. Несколько метров всего пробежали-то, а уже дышат как загнанные лошади. Явно сигаретами балуются и со спортом не дружат.

– Думаю, да, – усмехнулся я. – Уж убивать-то ты меня точно под камерами не будешь, а дальше я же молчать не буду. К директору пойду, жалобу напишу. Он не сможет оставить её без ответа, поднимет видеозаписи и будет вынужден отправить их в полицию, а дальше – здравствуй, чёрная метка. Как тебе такой вариант событий, урод?

– Да я тебе… – попытался всё же дёрнуться ко мне он, но Лом остановил его, положив руку на плечо.

– Погоди, остынь. Он прав. Здесь не место для этого. А ты не радуйся, – это он уже мне. – Так просто ты, козлина, теперь не отделаешься. Я вообще не понимаю, на что ты рассчитываешь? Сам же знаешь, что отсидеться тут у тебя не выйдет. В субботу в любом случае придётся на улицу выходить, вот там-то мы и поговорим по душам. Пойдём, Кирпич. Нечего, действительно, здесь под камерой маячить.

Они молча развернулись и ушли. Я подождал пару минут и пошёл обратно в туалет. Мытьё полов никто не отменял.

* * *

– Ну вот и всё, в общем. Затем я помыл полы и пришёл сюда. – закончил я рассказ, валяясь на кровати. Спать пора. Уже спал бы, если бы Глиста со Шкетом не пристали как репейники, прося рассказать, как прошла отработка у медички. Ну а мне что, трудно, что ли? Я и рассказал, со всеми подробностями.

– Я только одного не понял… – я потянулся на кровати и зевнул. – Что они имели в виду, говоря, что отсидеться не получится и в субботу всё равно придётся выйти?

– У нас по субботам уборка территории. А по воскресеньям все, кроме самых маленьких, на подработку отправляются, кто на рынки грузчиками, кто на заводы на принеси-подай. Нас троих обычно на рынок всегда отправляют. Тут правила такие, что на выходных в корпусах никого быть не должно, кроме младших, за исключением времени на приём пищи и сон.

– И что, отмазаться не вариант?

– Нет. Будешь отказываться и спорить с преподавателями – отправят в карцер на хлеб и воду, – подключился к разговору Глист.

А я уже подумал, что он спит.

Что же касается карцера… Не самый плохой вариант для меня в сложившейся ситуации. Надо подумать.

– И это… Жирный… – замялся Шкет.

– Ну? – поторопил я его.

– В общем, мы с Глистой тут подумали над твоими словами… Ты прав. Дальше так жить нельзя. Если что – можешь на нас рассчитывать.

Я не стал ничего отвечать. Повернулся на бок и наконец провалился в сон.

Интерлюдия 1

Директор приюта, Скоробогатов Дмитрий Сергеевич, сидел у себя в кабинете и раз за разом пересматривал видео. Одно из столовой, второе – из коридора. И там, и там главным действующим лицом был один и тот же воспитанник. В дверь постучали, и, получив разрешение войти, в кабинет проскользнула медсестра.

– Вызывали, Дмитрий Сергеевич? – она подошла к столу и, не спрашивая разрешения, села на свободный стул.

– Скажете тоже, Инна Алексеевна. Не вызывал, а пригласил, – засуетился директор, нервно перекладывая папки с документами на столе. Взаимоотношения с институтом, предоставившим им целителя элитного класса, были не простыми и портить отношения с ней ему было вовсе не с руки.

– Скажите… – он на секунду задумался, формулируя свою мысль, – что вы думаете о Тормашеве Михаиле? Насколько я знаю, в последнее время вам несколько раз довелось с ним пообщаться. Какое у вас сложилось о нём впечатление?

– Невоспитанное хамло! – тут же отрезала она. – Впрочем, как и большинство ваших воспитанников.

– Это-то понятно… – директор поморщился, снял очки и устало потер глаза. Как с ней всё же тяжело. – Но я не об этом. Вам не показалось, что в последнее время он сильно изменился? Как будто другой человек стал. Он же раньше всего и вся боялся. Запуганный был. А сейчас постоянно на конфликт идёт. Вот, посмотрите. – Он развернул к ней монитор и включил видео сначала из столовой, а затем из коридора. Звук камеры не писали, но и так было в общем-то всё понятно.