Удачная неудача Солнцеликого - 2

– Да, Тит говорил, что боги вас особо любят, госпожа Нина. – А на бледном лице такое недоумение, мол, за что бы этой пигалице эдакая милость?

Вот так до меня и дошло, что Тишка за моей спиной ведет какую-то подковерную игру, направленную на повышение авторитета одной малахольной. В народно-гвардейских массах.

 Кроме Мишла в лазарете на данный момент лечилось еще четверо пациентов разной степени порезанности, пожеванности и прочей травматичности, ничего особо печального. По большому счету мне здесь делать уже было нечего, поэтому попросила болящего, того, кто пободрее, сопроводить меня туда, где я смогу найти Киру: надо же посмотреть, чем они с Дорашем тут так увлечены, что их и обедать не дозовешься. Товарищ, которому я поставила диагноз «средняя степень помятости», со смехом рассказывал, что на тренировке по магии не удержал какую-то бандуру и его слегка поплющило. Но только слегка, на этом мой провожатый настаивал особенно рьяно, потому как частично он с заклинанием все же справился. Меня передернуло. Это ж как надо верить в полкового целителя, чтоб так тренироваться, а? А гвардеец от меня отвлекся, казалось, он напряженно вслушивается, сжимая в ладони висюльку какого-то артефакта.

– Кирюша с генералом опять сцепилась. На клинках. Пойдемте посмотрим, а?

Конечно, пойдем!

Как у них тут оповещение устроено! А почему у меня такого нет? Тишка у нас за диспетчера служит. Мелкий не жалуется. Но все равно неудобно, у него более глобальные задачи. Хотя принцип работы над пиаром боженёнок усвоил хорошо, и вполне эффективно, а главное, ненавязчиво, пиарится сам.

Помятый-помятый, а на развлечение гвардеец чесал так, что приходилось двигаться перебежками, задрав подол. Брюки! Хочу-у-у!

Приспичило же им опять схлестнуться, а? Шигеру, небось, снова пытался доказать амазонке, как той рискованно тренироваться на равных с гвардейцами, а она, поди, ринулась доказывать, что может справиться. Смех и грех с ними, кружат друг вокруг друга, никак перешагнуть черту не могут. Ши не знает, как подступиться, потому что отработанные на дамах приемы Кирюха просто не замечает, а сама ничего решительного не предпринимает, потому как считает – первый шаг уже сделала, и ждет ответных действий. Вся романтика у них в провожаниях до нашей калитки да скармливании моей морковки коню. И все их тактильные радости – подраться на глазах у изумленной публики.

Я думала, что идем на полигон, ан нет. Просторное помещение, это видно по обширному потолку, а подробностей обстановки не видно из-за толпы кучно стоящего народа. По запаху пота понятно – здесь только что шла тяжелая тренировка. А теперь еще и зрителей набилось, потому как сражение века. Генерал и его женщина, да. То, что между этими двумя искрит бытовая химия, тьфу, любовная магия, не увидит только дебил.

И чего поперлась, спрашивается, Тиша бы все изобразил и прокомментировал, а теперь вот оказалась в толпе носителей тестостерона, следуя за провожатым. А он, похоже, обо мне забыл, увидав знакомых.

Широкоспинные гвардейцы были везде. Среди них случались и не совсем одетые, те, чью тренировку прервали. Чёт жалко их так стало, оголенных. Бле-едны-ые… аки клейстер.

На деликатные просьбы посторониться, естественно, никто не реагировал. Массовые скопления мужиков меня не пугали, даже полуголых, а вот толпы опасаться стоило. Здоровенные-то какие, меня в упор не видят, потому что глаза опустить не догадываются. Хочешь обратить на себя внимание, делай как все: хлопни по плечу, а лучше – по спине. Впереди идущая голая спина мне понравилась, не пугала монструозными буграми мышц, но и хилостью не огорчала. И позвонки такие… надежные, хотя их почти не видно, спрятались за длинными жгутами мускулов. Потрогать, что ли? Не, не хочу, незагорелая совсем и потная до осклизлости.

Ага. Мой лоб впереди идущему как раз между лопаток впечатался, потому как он, идущий, остановился. Пока доставала платочек, чтобы личико обтереть, она, эта спина, начала разворот. Да так резво, что я еле успела руку подставить, чтобы предотвратить повторную аварию, потому как тело толпы колыхнулось растревоженно, чуть проредилось и сомкнулось опять, прижав меня к голому жесткому торсу.

 Наконец-то инородное тело в платье заметили. И не обрадовались.

– Расступись, – громкнуло над головой, и я смогла сделать шаг назад, чтобы то ли извиниться, то ли извинений потребовать, потакая своим земным стереотипам, но упустила момент, разглядывая нависшее сверху лицо. Просто Жан Марэ, которого так любила матушка. Этот жанморенистый довольно ухмыльнулся моей реакции, развеяв иллюзию узнавания. Твое ж волшебное число «пи», эк меня коротнуло...

– Госпожа, госпожа Нина, – ага, мой провожатый потерю обнаружил, – ваша милость, простите, увлекся. Пойдемте.

Нет, мак-кергон – это вещь! Как они раздвигались, эти барсы и буйволы, уступая дорогу хрупкой самочке, сиречь мне!