Удачи, милый (СИ)

Всегда принимал в штыки любое вмешательство в мою жизнь, неважно от кого это исходило. В подростковом возрасте устраивал бунты по этому поводу, а будучи совсем мелким, помню, прятался в шкафу, затыкая уши ладонями, лишь бы не слышать отцовские нравоучения. Мама тоже не отставала, кстати. Порой она вспоминала, что детей следует воспитывать, все-таки они не трава в поле, и активировала «режим педагога». Я в такие моменты жалел, что не являлся глухим, потому как ее наставления откровенно бесили. Считал, что и без советов родителей смогу чего-то достичь в этой жизни, возможно, и ошибался хотя, кажется, ни единым еще не воспользовался за все время.

Я, вообще, частенько противопоставлял себя обществу, его устоям, шел против системы семейных ценностей, ни разу не задумавшись, что мои родные желали добра. Только каждый выражал это по-своему. Мама, например, сегодня в очередной раз, заведя разговор о свадьбе и о том, что Юля являлась перспективной партией, отталкивалась оттого, что не хотела, видимо, чтобы ее сынок напрягался лишний раз, занимаясь тяжелой работой. Она рассчитывала, что я буду перекладывать в офисе бумажки и получать миллионы, просиживая штаны.

А мне хотелось другого. Я мечтал о самовыражении, и неважно через что оно будет происходить. Живопись, фото, игра на гитаре. Наверное, не очень солидно для сына крупного бизнесмена, но… если смотреть на все честным взглядом — я не заработал еще аванса у этой жизни, чтобы разом оказаться в кожаном кресле на двадцатом этаже офиса отца.

Пока добирался до дома бабули много думал: следовало как-то тактично сказать ей о произошедшем с папой, пока не заявилась мама и с порога не вывалила правду. А она умела быть прямолинейной, где не надо бы. С бабушкой у них отношения были не самые простые, несмотря на то, что родители развелись давно, но отец чаще появлялся в особняке, чем моя мать. Она предпочитала отделываться телефонными звонками, чаще беседуя с Гариком, чем с родительницей.

Прокручивая это в голове в данное мгновение, я лишь усмехнулся, проведя ловко параллель с собственным отношением к своим предкам.

Оказавшись дома, растянулся на белоснежном диване прямо в гостиной, закинув ноги на журнальный столик, к счастью, в это время все уже видели пятый сон, потому никто не шикал на меня за подобное свинство.

В голове был туман, мышцы ныли с непривычки от пеших прогулок на длинные дистанции, а я никак не могу расслабиться. Вроде старался дышать ровнее, поймать этот чертов дзен, но мысли вороньем так и кружили, гадко подталкивая к паршивым поступкам.

Пока отец лежал в больнице, дела фирмы могли пойти по наклонной. Конечно, у него имелись помощники, но готов был отдать руку, что они скорее воспользуются поганой ситуацией и начнут потихоньку отламывать от этого пирога, либо вообще сделают вид, что моя хата с краю.

Поговорить бы с братцем, может, у него нашлись бы какие предложения по этому поводу, но что-то подсказывало, что путного от младшего я ничего не получу.

— И долго ты еще собираешься ляпать мой столик своими ногами, который, между прочим, привезли мне из Италии? Воспитала на свою голову поросенка, — пробурчала старая ведьма недовольно, вынырнув из темноты.

Едва заикаться не начал от неожиданности, кто же так пугает людей-то?

— Ба, мне рано сединой обзаводиться, могла бы и свет включить, — вглядываясь в полумрак, пытался я унять пульс, наблюдая, как бабуля двигается почти бесшумно в своем белом шелковом халате.

Его полы развивались слегка, а распущенные волосы, падающие на плечи кольцами, делали из нее подобие привидения.

Рука потянулась к настольной лампе, и гостиная озарилась теплым светом. Так было привычнее и спокойнее. Мне уж точно.

— Может, еще колокольчик на шею повесить, как корове, чтобы здоровый мужик не вздрагивал от каждого шороха! — возмутилась гранд ма, опускаясь рядом на диван.

Под ее пристальным взглядом убрал ноги, не желая злить эту пожилую даму, пока она не навела на меня порчу. Бабуля скрестила руки на груди, давая понять, что ждет откровений.

Знала бы она, как мне было не просто открыть ей истину.

— Слушай, — обратился я к ней, сжав ее тонкое запястье, — кое-что произошло!

— Да неужели, — хмыкнула она больше из вредности, конечно, — ты испугался ответственности и прибежал, чтобы спрятаться под мою юбку, тебя отшила девчонка или потерял проездной на автобус?

— Вот обязательно издеваться, да?

— Не принимай близко к сердцу, — похлопала она меня по плечу, выражая поддержку.

Да уж… добрые у меня родственники, как только язву не заработал от их теплых чувств.

— Серьезно, ба, с отцом случилось несчастье, — делая глубокий вдох, произнес я тихо, надеясь, что моя новость никак не отразится на ее состоянии.

Но, к моему удивлению, эта мегера достаточно спокойно отреагировала. Всего-то плечами пожала, принявшись рассматривать свой маникюр, а я захлопал ресницами, ничего не понимая.

— Это все новости? Или есть что еще важное на повестке дня?