Удачи, милый (СИ)

В окнах дома не горел свет, лишь лампочка на длинном шнурке покрытая пылью и копотью болталась на первом этаже. Осторожно, боясь провалиться под пол, я медленно поднималась, рассчитывая, что застану отца дома в трезвом состоянии. Это бывало крайне редко и было больше похоже на праздник.

В подъезде царил ужасный запах плесени и табака. Казалось, что даже стены успели пропитаться этим тошнотворным амбре, потому на свой страх и риск я ускорила шаг и через несколько секунд оказалась напротив двери нужной мне квартиры.

Не нащупав звонка на стене, ударила кулаком, не опасаясь, что перебужу соседей.

Скорее всего, они бы и ракетно-бомбовый удар не заметили, просто проспав в пьяном угаре.

Барабаня в дверь, я то и дело прислушивалась, а не скрипят ли половицы по ту сторону, увы, там царила тишина и когда уже отчаялась, она наконец-то распахнулась.

В проеме возник папа, тщетно пытающийся сфокусировать на мне взгляд, но ничего толкового у него не выходило. Он хватался за стену, пытаясь устоять на ногах и не растянуться на грязном полу.

— Дед у тебя? — задала я ему вопрос в лоб.

— Катя? — начал тереть он глаза ладонями, пытаясь прогнать сон. — Ты почему так поздно, дочка?

— Тестя твоего ищу. Бывшего. Знаешь, где он может быть?

— Дед пропал? — схватился отец за сердце, театрально закатив глаза и охнув.

— Почти, — пожала я плечами, стараясь не показывать свое волнение.

Кажется, что-то шло не по плану и теперь я смутно представляла, а где его искать. Тревога медленно расползалась по капиллярам, отравляя организм своим ядом, но требовалось держать себя в руках, пусть даже и через силу. Нельзя было плакать и ударяться в панику. Во-первых, он взрослый, во-вторых, я все же надеялась на его благоразумие. А в-третьих, черт возьми, куда он мог деться?!

— Я с тобой, — икнув тихо, покачнулся отец на месте, и сила притяжения сыграла с ним злую шутку. Он аккуратненько приземлился на пол, ощупывая себя на предмет отсутствия травм, и деловито произнес: — Один момент, Катерина. Мне надо отыскать ключи.

— Лучше отыщи диван. Я сама как-нибудь справлюсь.

— Еще чего. И не спорь со старшими. Сейчас, как возьмем Мухтара, да как он пойдет по следу.

— Пап, может, врача, а? — склонившись над ним, вздохнула я, понимая, что, похоже, у кого-то уже началась белая горячка.

Но уже в следующее мгновение из комнаты показалось лохматое чудо, больше напоминающее домовенка. Серое, пыхтящее и с репьями на боках. Оно завиляло приветливо хвостом, бросившись к отцу, и устроилось возле его ног.

— Вот, знакомься, это мой новый приятель, — гордо произнес родитель, потрепав по холке серое нечто.

— Наконец-то у тебя появился приличный друг, которого, конечно, не мешало бы искупать, как минимум. Ладно, — всплеснула я руками, — бери своего приятеля и пойдем, только не знаю куда.

— Здрасьте, — оживился папа, — столько лет под одной крышей и не в курсе, где наш дедуля проводит свободное время?

— Кажется, я чего-то не знаю, — уперла руки в бока, сверкнув грозно взглядом.

Мне хотелось бы объяснений и побыстрее. Потому что чувствовать себя дурой не нравилось абсолютно. А дед хорош тоже. Вот так и верь мужчинам. Столько лет в одной квартире, а у него, оказывается, была параллельная жизнь. Хитер жук, конечно!

— Наверное, он посчитал, что ты не готова еще.

— К чему? К правде? Дедуля у нас занимается противозаконной деятельностью? Контрабандист или на досуге пугает старушек в парке? — буркнула с упреком, совершенно не догадываясь, что такого он мог скрывать.

— Не совсем, — подмигнул отец, подхватывая на руки пса и выходя из квартиры.

Я последовала за ним, немного переживая, а сможет ли он преодолеть лестничные марши, не споткнувшись и не превратившись в котлету.

Но папа смог удивить. Достаточно шустро спустился, выскочив на улицу, и вдохнул полной грудью прохладный майский воздух. Где-то в кустах черемухи пели соловьи, создавая удивительную атмосферу, а мне так захотелось, чтобы именно в этот момент Белов был рядом. Чтобы тоже мог слышать эту потрясающую птичью серенаду, наслаждаясь мгновением. В душе все разом перевернулось, сжалось и затрепетало. И как бы я ни пыталась дистанцироваться, а все равно все тянулось к нему. Хотелось обнимать его и, уткнувшись носом в сильное плечо, понимать, что пусть он бабник, лентяй и зазнайка, но ведь мой. Я втайне надеялась, что однажды все же произнесу это с уверенностью — мой и больше ничей.

Но ударяться в романтические грезы нельзя было, по крайней мере, сейчас. Да и предчувствие нехорошее терзало душу, словно сверлецо, зудя в глубине.

Я не знала, куда мы направлялись, просто шли вперед, пробираясь сквозь кустарники. Отец объяснял, что так путь будет короче, а я лишних вопросов не задавала, что, впрочем, было для меня необычно. Слишком сосредоточенно прислушивалась к своим ощущениям, боясь пропустить что-то важное. Ладошки вспотели как-то быстро, кровь стучала в висках и сложно было прогнать чувство тревоги. Оно туманом обволакивало, пряча в густом мареве.