Удачи, милый (СИ)

Стоя в метре друг от друга, мы оба понимали, что на самом деле нас разделяет куда большее расстояние. Невозможно достать рукой, прикоснуться, нельзя… неправильно это все. У меня не было права на этого парня, да и я по большому счету не нужна была ему.

Какая-то там девочка из бедной семьи, которая еле-еле сводит концы с концами. Серая мышь, над которой можно только смеяться, не замечать ее до поры до времени, единственное для чего она могла пригодиться — это зачеты. Там наверняка она дала бы списать, подсказала бы, забыв, что еще накануне в ее адрес сыпались оскорбления.

Он никогда не задумывался, насколько больно мне было от его слов, что они, будто стрелы, пропитанные ядом, попадали в самое сердце, отравляя мою душу, заставляя рыдать в подушку от несправедливости и непонимания за что и почему?!

Ему было все равно, безразлично, что чувствовала девчонка, которая внутри себя самой пыталась каждый раз выгородить его, споря с разумом и доказывая сердцу, что Белов не совсем уж ничтожен и в нем точно имелось нечто доброе, если хорошенько поискать.

И я, черт возьми, искала, пыталась, порой казалось, что даже находила, но, увы…

— Ты же пожалеешь о своих словах, Кать, и да, я им не верю, — морщась от боли, произнес Андрей.

Костяшки пальцев покрылись тонкой коркой, его челка была перепачкана кровью и грязью, да и сам его вид был далек от привычного лоска. Видно было, что ему тяжело стоять, я на миг сделала к нему шаг, желая стать опорой, но он выставил руки вперед словно отгораживаясь, не желая принимать помощь. Ну да, конечно, гордость ему не позволяла. Да и к дьяволу его!

— Не верь, Андрей, но на этом все. Нам не стоит больше общаться, ни к чему хорошему это не приведет. У тебя есть Юля, думаю, ты сумеешь выкрутиться, и твоя семья в итоге примет ее.

— А ты? Что будешь делать ты? Покидаешь вещи в дорожную сумку и переедешь на вокзал или сразу пойдешь на панель? — зло промолвил он, а у меня рука дрогнула. Захотелось дать ему пощечину, но только пелена слез уже застилала глаза. — В этом ты, Катя, вся. Еще даже не придумала ничего, а уже в штыки любую помощь. Вспомни, что ты не одна. У тебя есть дед, где окажется он? Черт тебя дери, Морева, не будь эгоисткой, — взревел Андрей, схватив ладонями меня за плечи и встряхнув так сильно, что стало не по себе.

— Не вмешивайся в мою жизнь, — резко произнесла я, не сводя с него взгляда, — займись своей, наведи в ней порядок. Я хочу забыть тебя. Ты мне противен, — отчеканила последнее продолжение с какой-то невероятной ненавистью, а внутри вулканы просыпались, грозя испепелить все.

— Ненавидишь, значит, — отступил он, оставляя меня на маленьком островке совершенно одну, — что же хорошо, Кать. Надеюсь, ты не пожалеешь…

А слезы катились по щекам и в этом мраке и тишине аллеи я, кажется, навсегда оставляла не только частичку собственного сердца, но и все иллюзии, которые еще недавно лелеяла и берегла.

Глава 34. Андрей

— Я уезжаю, — хлопнув входной дверью, на ходу бросил я бабуле, которая со скучающим видом листала прессу, сидя в гостиной.

— Далеко? — мазнув по мне равнодушным взглядом, поинтересовалась она.

Кажется, даже не удивилась моей разукрашенной физиономии. Вот же семейка! Ее внука практически превратили в отбивную, а любимая бабушка смотрела так, словно на мне розы цвели, а не красовались гематомы.

— К себе, — рыкнул я, сглотнув слюну, стоя на первой ступени лестницы.

— Это как-то связано с твоим преображением? — ее брови взметнулись вверх красивой дугой. Старая грымза сняла очки, отложив на журнальный столик, и потянулась в кресле.

— Забудь и сделай одолжение — папаше не сообщай. А то я тебя знаю, по малейшему чиху сразу звонишь любимому бывшему зятю.

— Да бог с тобой, — отмахнулась она. — Ты уже взрослый парень и сам разберешься со своими проблемами. Мне главное, чтобы ты выполнил отцовское условие.

— Начинается, — фыркнул я, понимая, что еще слово и просто взорвусь, разнеся здесь все. — Ба, у тебя еще есть внуки, может, поинтересуешься их судьбой?

— Зачем? — хлопнула бабуля ресницами, поправив осторожно выбившиеся локоны из прически.

— Вообще-то, они тоже твои родственники, — развел руками, цокнув языком, стараясь не ляпнуть лишнего.

А очень хотелось выругаться, потому что не было сил больше терпеть эти тиски, в которых меня зажали отец и она. Семья будто разделилась на два лагеря: с одной стороны, была мама, которая радела за Юльку и мою счастливую жизнь с ней, с другой, отец и эта ведьма всячески старались, чтобы я заимел штамп в паспорте, словно это должно было уберечь меня от всего дурного и в первую очередь поставить мои мозги на место. Странный подход, конечно, вряд ли у меня от этого прибавилось бы ответственности. Теоретически, возможно, конечно, но вот на деле… Похоже, все-таки родне проще смириться, что в семье затесалось слабое звено и им был, кажется, я.

— Ты очень сильно похож на своего деда, — выдала она, мечтательно вздохнув.

Вот и приехали! На деда, значит. Какого по счету?!