Удачи, милый (СИ)

Новая работа и впрямь вышла непыльной, ну или просто я была настолько привыкшая к труду, что мне все казалось в радость. Совершенно иные впечатления, эмоции, что бились в груди птицей, светящиеся глаза и такая страсть в них плескалась, что я готова была порхать от счастья.

По-моему, даже не уставала. Лишь когда голова касалась подушки, я тут же проваливалась в сон, а там, в мире грез, меня нагло преследовал один и тот же кошмар в лице Белова. Вот какого черта он проникал туда.

Вскакивая посреди ночи, я обычно плелась на кухню выпить стакан воды и прогнать этот фантом.

С того самого вечера у подъезда мы практически не пересекались, хотя прошла почти неделя, кажется.

В универе Белов тоже был нечастым гостем, а когда сталкивались в узком коридоре, делали вид, что не знаем друг друга. Я старалась придать своему выражению лица равнодушие, хотя где-то глубоко внутри становилось тепло, словно искры почти потухшего костра вновь взметались в темное небо.

Нина Яковлевна оказалась, кстати, адекватной. Зря Дашка на нее наговаривала. Я настолько привыкла к выходкам моего дедули, что вряд ли кто-то еще мог меня удивить. Хозяйка дома не придиралась без причины, не грубила, но все четко контролировала. Особенно доставалось, конечно, Даше, то пыль забудет протереть, то цветы не польет в доме. Я пыталась по мере возможности делать что-то за Дашку, не забывая, кто мне помог с работой. Та же принимала все, как нечто естественное, предпочитая ворковать с мужчинами.

— Катюха, ты только посмотри, какой он красавчик! — облизнув губы, пробубнила Дашка, пока я заваривала мятный чай Нине Яковлевне.

Она пялилась в окно, напротив которого стриг кусты садовник, забыв, кажется, где-то часть верхней одежды.

Солнце играло теплыми лучами на его смуглой коже, мышцы перекатывались от каждого движения, а Дашка только хлопала глазами, рисуя в голове развратные картины. Иногда мне, отправляясь вместе с ней домой, приходилось часами слушать об этом парне, о мечтах рыжей соседки и их совместном будущем. Вряд ли садовник предполагал, что вызывает такие эмоции у кого-то. Временами я думала, что он просто нарцисс и, видя себя такого красивого в зеркале, наверняка падает в обморок.

— Наверное, — пискнула я, мазнув взглядом по окошку.

— Ой, какая ты скучная, Морева, — вздохнула Дашка, — привыкла к своим прыщавым однокурсникам, раскатывающим на троллейбусе, а тут… Он будто бы вчера сошел с обложки журнала. Ммм… у меня есть один, — подмигнула мне рыжая.

— Рассматриваешь ночью под одеялом? — не сдержалась я.

— Нет, вырезала картинки и обклеила стены, — насупилась Дашка. — Эх, я бы с ним зажгла, но… он бедный как церковная мышь. Такой же, как и мы.

— И что в этом плохого?

— А что хорошего? — присела Даша на стул, подперев щеку рукой. Кажется, грустные мысли оказались притягательнее, чем красавец за окном. Она разом поникла, но зато продемонстрировала свою иную сторону, которая меня немного даже удивила. — Катька, нужно думать на перспективу. Вот что этот может дать мне, кроме постели?

Мои щеки тут же запылали, словно это не она, а я мечтала минуту назад о садовнике. Все эти разговоры всегда меня смущали, наверное, оттого что опыта не было тесного общения с мужчинами.

— Может, он ответственный, добрый, котят не топит, бабулек переводит через дорогу.

— Ага, — кивнула Дашка, — а потом возвращается в свои четыре стены и ждет очереди в душ или подписывает контейнеры с продуктами, чтобы соседи ненароком не взяли чужой. Так что все эти любови не по нашу честь, Катька. Надо выбираться из нищеты, — подытожила Даша, в момент вскочив со своего места, заслышав шаги в коридоре.

Я тут же схватила чайную пару, понимая, что, скорее всего, Игорь снова будет отчитывать за медлительность. Но он молча вошел в кухню, налил стакан воды, что-то цедя про себя.

Воспользовавшись моментом, выскочила в гостиную, радуясь в душе, что до конца рабочего дня осталось недолго.

— Можно? — постучала я в дверь кабинета.

— Заходи, Катерина, — бодрый голос хозяйки прокатился по помещению.

Я поставила чашку на стол, желая сделать ноги, раз больше поручений не было. Очень уж порой непросто было находиться с ней в четырех стенах один на один. Взгляд серых глаз пронизывал насквозь, будто бы она знала все мои секреты и для нее не было чем-то невозможным заглянуть глубже в мою душу. Я терялась от этого, сжимала ладошки и желала стать невидимкой.

— Все в порядке? — поинтересовалась хозяйка дома у меня.

Кивнула молча. Не все, конечно, но в целом было нормально, да и жаловаться я не собиралась никому, приноровилась справляться с трудностями.

— Мне кажется, тебя что-то тяготит, — выдала она, почесав подбородок.

— Нет, не стоит беспокоиться, — заверила я Нину Яковлевну, сгорая от стыда.