Удача Обреченных

— Да, я имею ввиду животных, если конечно их можно назвать животными. Измененные это измененные и этим все сказано, для того, чтобы понять, надо их увидеть, а так, можно долго болтать и так, и не понять что же это такое. И да, мои люди были на содержании и до сих пор на нем, но монеты для искателей не главное и они не задерживаются у них. Когда мы пришли сюда, это был приказ, теперь же это наша жизнь, — ответил Остарг.

В общем, до самого вечера Шенгорион ехал с нами и за это время рассказал довольно много того, чего в книгах и близко не было. Я, когда не был занят, тоже расспрашивал искателя и запоминал его рассказы. До вечера мы одолели приличное расстояние и после того, как разбили лагерь, я подсел к Никорию, расположившемуся особняком у отдельного костра.

— Мастер, не расскажешь, как этот демон появился в церкви? Тебя ведь вызывали для того, чтобы допросить церковников? — полуутвердительно поинтеревался я.

— Могу показать, зачем рассказывать? Долго, скучно и пресно. Другое дело увидеть. Как ты один раз сказал — «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», правильные слова. Показать? — спросил маг, вороша угли в костре и задумчиво вглядываясь в огонь.

— Как, ведь ты говорил, что не можешь ментально меня прощупать, а значит, и показать скорей всего ничего не сможешь.

— Э, нет, не так, если ты захочешь этого и готов принять посыл, то все должно получиться. Ну, так что? Согласен? — подвинув к себе свой вещьмешок и копаясь в его нутре, пробурчал Никорий.

— Почему бы и нет? Согласен, — ответил я.

— Тогда, садись сюда, — раскатав кусок неподшитого полотна размером примерно метр на метр испещренного рунами и показав на него, сказал маг и выудил из мешка медный обруч с молочно-белым камнем.

Дождавшись, пока я умостился на полотнище, мастер спросил: — Готов?

— Да.

— Тогда, смотри, — и обруч опустился на мою голову.

* * *

Молочно-белая пелена, закрывшая на миг весь окружающий мир, рассеялась, и я вновь смог видеть, но это явно было не место нашей стоянки. Тот человек, глазами которого я видел, шагал по полутемному коридору и, миновав его, вышел в большой зал, вероятно, предназначенный для проповедей и молитв Триединому. Кафедра, за ней стены увешаны образами и иконами. Перед кафедрой заполненный едва ли на треть горожанами зал.

Взойдя на возвышение спрятанное от прихожан кафедрой, священник начал проповедь. Слова, слова, а главная суть сказанного сводилась к тому, что герцог Кинтар, пошел против императора, потому что темные силы соблазнили его и прильстился он обещаниям их. Слушая весь этот словесный понос, я подумал, что как предсказуемы патриархи церкви и иже с ними. Миры разные, а сколько крови пролито на религиозной почве? Море, а сколько еще прольется? Много, потому как человек без веры, как корабль без руля. Во все времена правители, патриархи, или же просто заинтересованные лица использовали веру людей в своих корыстных целях. Так было, так есть и так будет и ничего с этим не поделаешь, пока сами верующие не поймут, что им нужен бог в себе, и никак иначе. За всеми этими мыслями я пропустил большую часть проповеди, которая к моему облегчению заканчивалась.

— Молитесь же братья, за то, чтобы безумие братоубийственной войны не поглотило эти земли! Чтобы главный виновник этого, одумался и склонился перед императором, благословленным на престол, самим архиепископом Роем Павсанием!

Покинув кафедру, священник нырнул в арку короткого коридора и, миновав с десяток келий, остановился перед предпоследней дверью. Постучав и не дождавшись ответа, он открыл скрипнувшую петлями дверь и вошел в небольшую келью. Сквозь мутное стекло узкого оконца падал свет на коленнопреклоненую щуплую фигуру.

— Сагран, почему ты не был на завтраке и не вышел на проповедь. Твое рвение в молитвах похвально, но распорядок един для всех и ты не исключение, хоть, и являешся моим учеником, — нравоучительным тоном, отсчитал священник молящегося.

— Учитель, я молился и не заметил, как наступило утро. Карит из Бона в своих трудах, пишет о том, что пища духовная и молитвы могут заменить любую пищу, — ответил слабым голосом, поднявшийся с колен худой подросток, на вид годков тринадцати-пятнадцати.

— Иди в трапезную и поешь. Это приказ, потом приходи в зал занятий и не мешкай. Если хочешь получить от меня направление в семинарию, тебе надо будет и дальше продвигаться в познании силы, а для этого надо питаться не только пищей духовной, но и самой обычной. А теперь ступай, — все тем же тоном приказал священник и когда паренек ушел, негромко сказал: — Придурок Карит заморил себя голодом и стал за это святым, но зачем было копировать его бред?

После этого священник обошел почти всю церковь и проверил, кто, чем занимается. Где-то он распекал нерадивых, где-то наоборот остался доволен. После этого он вошел в полуподвальное помещение, половину которого занимали полки со свитками и книгами. Видимо, тот самый зал занятий, потому, как Сагран был здесь и я не очень удивился, увидев, что он что-то читает сидя за столом придвинутом к стене с окном у потолка.