Удача Обреченных

— Мастер прислал меня узнать, очнулся пленник или нет? А то он уже весь день без сознания, может, помер уже? — спросил молодой.

— Я проверял недавно, дышит, но не очнулся. А почему бы вам не подлечить его? Раз он вам так важен, подлатайте его, и будет вам материал для допросов. Вон тех двоих, что с ним привезли, уже выпотрошили. Ушастый так до сих пор не оклемался до конца после допроса. Седой, вроде поцелее будет, но тоже досталось ему. Ваши чародеи, небось расстарались. Его как приволокли, у него из ушей кровь шла. Верно, магичили на нем? — хмыкнув, просипел более старший.

— Не знаю я, меня к этому не допускают. А третьего пленного не лечат потому, что для этого надо его расковать, иначе магия ему может и не помочь. Мастер же сказал, что он сам очнется и с него оковы не снимать ни в коем случае. Так что Горт, пошли, посмотрим. Может, очнулся он или водой отливать придется? — приближаясь, сказал молодой голос.

— Ну пошли, посмотрим, — сказал Горт.

Притворятся, что еще в отрубе, я не стал, купание в ледяной воде не входило в мои планы, и так задубел, дальше некуда.

— Смотри-ка, очнулся, вон как глазами сверкает, ну точно зверь какой, — ухмыльнувшись, сказал сиплый и насмешливо кивнул в мою сторону.

Упитанный дядя, на вид лет сорок с хвостиком, как я и думал. Черные волосы, выбивающиеся из под берета с кокардой. Нос картошкой, ростом где-то метр семьдесят пять, широк в кости, лицо в оспинах. На ногах короткие черные сапоги, широкие черные штаны, белая рубаха, ворот которой выглядывает из под черной куртки, изготовленной из такого же как и штаны материала.

Второй посетитель моложе, лет двадцать пять. Короткие волосы цвета меди, обычные черты лица, худой как палка, гусиная шея, ростом примерно метр восемьдесят. Обут в темные туфли, из одежды, штаны зеленого цвета и черный свитер без горла.

— Воды лучше бы дал. Хрена ты Горт скалишься, — прокашлявшись, проскрипел я и, подтянувшись на цепи, прислонился к неровной стене и встал на непослушные ноги.

— Да ты с гонором, надо же и имя мое уже услышал. Будет тебе и вода, и девки с трактиром, и еще много чего, — иронически ухмыляясь, просипел толстячок и, повернувшись к молодому, сказал: — Ну что, забирайте его, еще один подопытный для твоего мастера. Я сейчас его приготовлю, и можете забирать.

— Эй, дядя, так ты дашь мне воды или нет? И сапоги верните, холодно же, чего изгаляетесь? — утвердившись на трясущихся ногах, спросил я толстяка.

Тюремщик и костлявый парень никак не отреагировали и ушли, оставив меня одного почти в полной темноте. Лишь с той стороны, куда они ушли, падал отсвет далекого огня. Минут десять никого не было и за это время, я как мог, понемногу разминал затекшие и замерзшие конечности. Ноги уже не подкашивались, и тело начало меня слушаться. Сейчас бы магию применить, но любые попытки сотворить что-то даже из простейшей магии исцеления, наталкивались на глухую стену. Сила есть, а применить никак не получалось, мысли начинали путаться и структура заклятия рассыпалась. Наконец послышались шаги нескольких ног, и свет стал приближаться. Заявился Горт и с ним два воина в воинской справе, знакомой мне еще по стычке на вырубке. Скрипнула отворяемая решетка и вошедший тюремщик, протянул мне бурдюк и кинул под ноги сапоги, но не мои.

— Пей, но не спеши, а то подавишься, шутка ли весь день и вечер провалялся, словно мертвый. Сапоги твои я не нашел, тебя притащили уже без них. Сейчас я тебе цепь переклепаю, не вздумай парень дергаться, а то у нас бойцы нервные, поранят ненароком. А так, глядишь еще, и прояснится все, и отпустят тебя с твоим попутчиком.

«С чего это он так вежливо заговорил, да еще такая забота, то глумился, а тут такая крутая смена отношения», — обуваясь, гадал я. Дождавшись, пока я попью и обуюсь, толстячок сноровисто переклепал цепок, соединяющий браслеты. Два воина пришедшие с ним, молча контролировали процесс и по моему, если бы я начал рыпаться, то мне бы не поздоровилось. Ключей от браслетов у тюремщика не наблюдалось, это раз. Два, я до конца не оклемался, ну и три, вояки выглядели серьезными дядями и неизвестно, сколько их еще здесь находится. Поэтому я не дергался, и через пять минут меня вывели из камеры и повели по коридору. Справа и слева, были почти такие же каморки загороженные решетками. Миновали две пустые и следующие уже оказались с «жильцами». Вот свет факелов выхватил из темноты одежку полуэльфа Олейра валяющегося на куче соломы. Нынешний его вид говорил о том, что с ним не цацкались и применили богатый инструментарий допросов. По спине пробежали ледяные мурашки, и я пожалел, что не попытался вырваться, когда мне переклепывали цепь. Мелькнула мысль: — «Цепь на шею, впереди идущему, разворот, прикрыться им от его напарника, нож к горлу…».

Но сзади идущий воин, словно почуяв, что я задумал, сказал: