Удача любит смелых

— Но я тебе все равно не верю. Насмотрелась на таких. Ты и твои друзья не похожи на законопослушных граждан. На бандитов больше. И ранение твоего друга, как бы о многом намекает.

— А чего же ты в свой дом бандита пустила? — язвительно поинтересовался я.

— Потому, что не могла раненного выставить, — призналась Владислава. — Не хотела грех на душу брать. Да и если бы вы задумали что-то недоброе, то с самого начала бы не стеснялись.

— Это верно, — я согласно кивнул. — Но даже в мыслях ни о чем подобном не помышляли. Если бы отказала, уехали, ругались бы, понятно, из-за товарища, и всё.

— Хотя с другой стороны, — задумчиво протянула медсестра. — Ведешь ты себя нормально. Не хамишь и не пристаешь…

— А надо? — прищурился я. — Хамить, конечно, не буду, но попристаю с удовольствием, чтобы поддержать образ. Только намекни.

— Не вздумай, — сердито сверкнула глазами Влада. — Руки поотбиваю.

— Как скажешь, — я с деланным безразличием пожал плечами. — Мне, главное, друга вытащить. Как в песне о летчиках в старом фильме. Первым делом самолеты. Ну а девушек можно и на потом оставить.

— Понятно, — лукаво протянула Влада. — Какой-то ты слишком положительный. Не бандит, а передовик производства, вылитая кандидатура на Доску Почета.

— Нет, — я мотнул головой. — Полностью положительных людей не существует. Как и абсолютно отрицательных. В каждом человеке есть что-то хорошее и что-то плохое. Человеческое стадо, к сожалению, в большинстве своем, деградирует. Его больше интересует темные стороны человеческой натуры, чем что-то светлое и доброе.

— Неправда, — с жаром возразила Владислава.

— А ты идеалистка, — я с интересом глянул на покрасневшую медсестру. — Хочешь наглядный пример приведу?

— Хочу.

— Вот смотри. Наш человек берет газету. Новости о трудовых свершениях, объектах БАМ, открытии библиотек, рассказы о состыковке спутников в космосе, он автоматически пролистывает. Это ему не интересно. Зато, помести статью о кровавом маньяке, так её с удовольствием прочитают в первую очередь. А потом будут смаковать каждую деталь, обсуждать её на кухнях, в кругу друзей и знакомых. Так?

— Есть такое, — неохотно признала Влада.

— Вот, — я торжествующе поднял палец. — Людям неинтересно читать о чем-то хорошем. Зато как магнитом притягивает разное дерьмо. Самый простой пример. Вот собираются у вас бабки на скамейках. Сидят вместе. Что они обсуждают?

— Не знаю, — медсестра отвела взгляд.

— А я знаю. Всякое дерьмо. Кто кому с кем изменил, кто где насрал. Кто белье украл, кто напился, а потом лежал в луже и блевал. Вот скажи, я не прав? А все потому, что все хорошее, им не интересно. Потому что скучно. Такого повода для бурного обсуждения не даст. Вот поэтому, самые большие деньги в этом мире зарабатываются на удовлетворении низменных инстинктов и порочных страстей. И иной раз, харизматичный наглый подонок в глазах большинства выглядит привлекательнее и интереснее, чем порядочный и ответственный человек. Поэтому, в большинстве случаев, на выборах в капиталистических странах побеждают именно такие, которые умеют громко орать, заглушая противников, врать, зная, что обещанное никогда не исполнят, изображать показное дружелюбие, и государственных мужей. А в большом бизнесе, за редким исключением, те, кто готов пойти на всё, чтобы получить заказы и утопить конкурентов.

Так было, так есть, так будет. Но здесь есть один нюанс. Можно быть циником, можно грешить, но никогда не переступать ту грань, которая отделяет человека от животного. Я для себя решил, что её не перейду. Если бы я бросил Саню умирать, или не остался с ним в твоем доме, я бы стал таким животным. А я не хочу внутри чувствовать себя полным говном. Мне нужно ощущать, что, несмотря на всё свое несовершенство, я всё-таки человек.

— Понятно, — Влада как-то странно глянула на меня и поднялась. — Поздно уже, давай спать. Я тебе в маленькой комнате на диване постелю, а сама здесь с твоим другом останусь, мало ли что.

Глава 3

Маленькая комната производила впечатление нежилой. Нет, она была убрана, полы подметены, оконное стекло сверкало чистотой, везде царил образцовый порядок, но не было той индивидуальности, которую придает любому жилью человек. Нигде ни одного лишнего предмета, небольших мелочей, вроде журналов, газет, портфеля или других личных вещей. Такое впечатление, словно попал в безликий номер советской гостиницы, убранный старательным персоналом, после отъезда последнего жильца. Чистый, с выглаженным бельем, но казенщиной и стандартностью, проскальзывающей в каждом сантиметре пространства.

Только одна маленькая деталь оживляла комнату. На стене висела фотография: молодой парень в рубахе с расстегнутым воротом, широко искренне улыбался, с добрым прищуром смотря в камеру. Правой рукой он обнимал за плечи доверчиво прижавшуюся к груди молоденькую девушку в простом ситцевом платье. Девушка тоже несмело улыбалась фотографу, закусив губками зеленую травинку. Черты её милого личика удивительно напоминали Владу.