Удача бродяги: Рядом, но не вместе

Тот из таможенников, что шел вторым, руки держал на поясе, пальцы правой плясали возле гупа, тем самым выдавая, что он слегка нервничает. Я осторожно приблизила его кисть, и поняла вдруг, что именно меня насторожило.

– Нордвелл, – сказала я, сама удивившись как странно звучит мой голос, – а у заднего, вон, манжета! У него же может крышу сорвать, он же под кайфом…

– Я тоже, – задумчиво ответил Нордвелл.

– Не сравнивай!

– Тихо, я слушаю!

Только в этот момент я догадалась подключиться к телепатеру, чтобы не только видеть, но и слышать происходящее. И именно этот момент выбрал второй таможенник, чтобы выхватить гуп.

– Черт! Реми, таможня! Узнай, какого черта…

– Ага!

Жалко было отключаться от предшлюзового отсека, где как раз сейчас-то и должно было начаться самое интересное, но уточнить, кто к нам ввезся и как обманул искин баржи, следовало немедленно.

Дежурный офицер сообщил, что нет, никто не должен был нас проверять. Документы в порядке, техосмотр баржа прошла, груз задекларирован.

По подсказке искина я тут же сбросила дежурному идентификаторы наших гостей, и получила уверенный ответ, что такие сотрудники у них числятся, но сейчас находятся далеко от станции. Такой несанкционированный налет дежурного всерьез озаботил, так что он отправил к нам сотрудника для проверки. Я поблагодарила и переключилась опять на предшлюзовую.

Застала прекрасный момент, когда Нордвелл и Освальдес вязали отключившихся «таможенников» ремнями, предназначенными для фиксации грузов. А это очень широкие и очень жесткие ремни.

Ну, хоть развязку посмотреть своими глазами…

Пока Нордвелл приводил в чувство одного из «таможенников», ко мне подошел очень взволнованный Освальдес и вполголоса поделился:

– Очень, очень уважаю военных! Ваш муж – невероятный человек! Как ему удалось скрутить этих двоих, я просто не понимаю! Клянусь, я не видел, чтоб он к ним хотя бы прикоснулся!

– Да, – бледно улыбнулась я, – это он может. Кстати, к нам сейчас придет настоящая таможня, что будем врать?

Нордвелл услышал, отвлекся от своего подопечного, даже подошел к нам.

– В этом деле, – улыбнулся он мне, – главное помнить, у кого какая информация. К примеру, пограничники знают, что мы – владельцы яхты, которую только что передали по эксплуатационному контракту господину Освальдесу в бессрочное пользование. У них нет к нам вопросов и претензий. Полиции же не важно, кто ты и откуда, если у тебя есть доступ к их базам, и ты делаешь официальный запрос по своему идентификатору. Тут небольшой риск был… но именно что небольшой. Потому что твоя фамилия Родригес, а не Перес. А в полицейских сводках – ты ассоциируешься с его фамилией. Он – персона.

– То есть, твой план строится даже не на самих ассоциациях, а на предположении об этих самых ассоциациях?...

– Не путай меня, ладно? Вот, например, Сеньор Освальдес знает, что мы супруги Беккер, но догадывается, что фамилия вымышленная…

– Мне это совершенно неинтересно! – поспешил заверить Освальдес.

– Вот и хорошо. Так про таможню. Наши друзья из таможни тоже считают, что мы супруги Беккер, путешественники, которые предпочитают не тратить деньги на системные лайнеры, а пользуются услугами частного извоза. К тому же они считают нас честными людьми, предупредившими специальные службы Харибды о взломе личных идентификаторов двоих их сотрудников. Уже, считай, мы дважды им помогли.

– А что с этими? Которые ненастоящие?

– С ними? Они никому не признаются, что здесь забыли.

– А что они забыли?

– Контейнер, я полагаю. Или покупатель прибыл на харибду и жаждет быстро и без шума получить имущество, которое считает своим… или… или это ребята из конторы все того же сеньора Переса.

Освальдес нахмурился:

– Это не мое дело, но если у меня на борту найдут какой-то незадекларированный контейнер…

– Не найдут, – вздохнула я. – Мы уже отдали его полицейским.

Нордвелл покаянно развел руками:

– Но начальство этих двоих об этом не в курсе… так что лучше бы нам отсюда побыстрей убраться…

До Гелиоса и червяка харибды-3 мы добрались на одиннадцатый день.

Гелиос с этой точки был хорош. Серо-оранжевый, в окружении ярких точек спутников и всяких других, прихваченных гравитацией из пространства космических тел.

Освальдес что-то насвистывал у консоли.

Нордвелла не было, он редко выходил из каюты после того, как мы ушли от седьмой разгонной, я же под пристальным вниманием владельца баржи изучала окрестное пространство в поисках наших недоброжелателей. С самого поспешного отлета со станции от них не было ни слуху, ни духу и это тревожило.

Время вновь замедлились настолько, что появилась возможность обдумать произошедшее. Почему я не попыталась сообщить о себе еще тогда? У меня был неплохой шанс вернуться. С другой стороны, чем дальше я сейчас от мамы и от Луиса, тем меньше к ним внимания со стороны кого бы то ни было.

Но дело было не в этом. В чем? Непонятно.