Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

Да и поведение Агента № 25, затаившегося после гибели Редля, проще объяснять мотивами поведения одного человека, а не целого коллектива: ведь русские, как считается, ничем Редлю не навредили, а австрийцы разоблачили его по чистейшей случайности — так почему бы этому коллективу не возобновить свою деятельность без Редля? И возможность связи с русскими у них вроде бы оставалась — как свидетельствовал Самойло.

Но этого, как известно, не произошло.

Вот и получается, что Агент № 25 не мог представлять собой ни организацию, ни отдельного частного лица. Остается, таким образом, вроде бы лишь одна возможность — он не принадлежал к миру реальных людей!

Последнее, однако, не совсем верно.

На самом же деле в Австро-Венгрии было даже не одно должностное лицо, обладавшее возможностью поставить все сведения, исходившие от Агента № 25, а целых два!

Это были — император Франц-Иосиф I и его официальный наследник — эрцгерцог Франц-Фердинанд, они же — верховный главнокомандующий вооруженных сил Австро-Венгрии и его единственный заместитель. Только они и могли безотчетно использовать любые служебные документы в Австро-Венгрии, притом практически не опасаясь подозрений и обвинений в измене.

Франц-Иосиф вообще в принципе был неуязвим в этом отношении и недоступен ни для каких и ничьих нападок; Франц-Фердинанд был подотчетен лишь одному Францу-Иосифу.

Никто из всех остальных во всей Австро-Венгрии ничем не мог ограничить их индивидуальную деятельность по использованию любых документов; этих же двоих можно было лишь убить — что и оказалось наглядно реализовано в Сараеве 28 июня 1914 года по отношению к Францу-Фердинанду.

Мог ли быть Агентом № 25 кто-либо из этих двоих?

А почему бы и нет?

Разумеется, возможность исполнения роли Агента № 25 применительно к этим двоим лицам подразумевает и возможность подозрений в том же, адресованную к людям из их ближайшего окружения — к какому-нибудь адъютанту, например. Обнаружить и разоблачить подобного агента нам совершенно не по силам.

Это было бы и вовсе никому невозможно, если бы Агент № 25 действовал короткое время: тогда могло сложиться так, что очень многие (преимущественно — неизвестные нам лица) могли стянуть с письменных столов императора или его наследника те или иные секретнейшие документы — и продать их русским. Но, к счастью для нас, эта преступная деятельность продолжалась годами — целых десять лет: со дня появления у Роопа весной 1903 года неизвестного (для всех остальных русских) ценнейшего «венского агента» и до момента гибели Редля.

Сохранение постоянно действующего изменника, на которого не падали никакие подозрения ни окружающих, ни обоих наивысших начальников — императора и его наследника — при таких условиях представляется нам крайне маловероятным, хотя и не вовсе невозможным.

Никакой адъютант или кто-либо близкий к подобной должности не сохранялся на одном месте целый десяток лет — все они совершали какие-то карьерные перемещения. Но в принципе существует возможность сюжета для романа, в котором роль русского агента исполнит, например, супруга Франца-Фердинанда (убитая вместе с ним в Сараеве), или какая-нибудь ее камеристка, или кто-либо другой — от такой перспективы, думается, не отказались бы Александр Дюма-отец или какой-нибудь Валентин Пикуль. Подобная возможность, повторяем, и в реальности не исключена.

Но если же ограничиться кругом известных личностей, отмеченных в политической истории Австро-Венгрии данного периода, то никаким случайным незначительным персонажам не найдется места в этой шпионской эпопее, продолжавшейся целое десятилетие.

А вот сами Франц-Иосиф и Франц-Фердинанд остаются в качестве подозреваемых почти на равных. Но все же подозревать императора нужно значительно меньше: и его возраст, и его, так сказать, служебное положение не должны были бы подвигнуть престарелого монарха на столь отчаянную авантюру на восьмом десятке лет его жизни.

Иное дело — Франц-Фердинанд.

Габсбургская империя сформировалась и укрепилась в жестокой борьбе — именно она оказалась на пути турецких завоевателей, вторгшихся в Европу. Для народов, населявших империю, ее существование и сохранение было вопросом жизни и смерти: альтернативой было лишь воинствующее мусульманство. Но как только отпала угроза, исходившая от мусульман (а именно так и казалось в Европе XIX и значительной части ХХ веков), как единство империи оказалось подорвано.