Учитель и ученик

“Ты говоришь с сарказмом. Позвольте мне заверить тебя, что твое отсутствие энтузиазма полностью взаимно. Дело в том, что я тут подумал. Пакс наклонился ближе,глядя вниз своим длинным носом на белый гравий на скамейке. “Мы можем собирать гаморреанские кораллы в любое время. Но что, если мы пойдем за чем-то более редким? Гораздо более ценным?”

- Например, что? Мустафар огненные алмазы?- Рахара никогда не была на Мустафаре, но, судя по тому, что она слышала, работа на Гаморре покажется ей путешествием в рай.

- Ничего такого опасного.- Он повернулся к ней вполоборота и сказал: - Кайбер Кристалы.”

- Кайбер? Ты что, спятил?- Рахара сдвинула очки на макушку, чтобы лучше видеть его глаза. - Полиция Джедаев Кайбером торгует как...как ... Ну, более тесно, чем всем, чем мы когда-либо торговали. Или все, что мы когда-либо должны были обменять.”

- Тем не менее черный рынок все еще существует—как и некоторые промышленные приложения. И если никакая промышленность не будет покупать у нас, а рынки, о которых идет речь, слишком черны для нашего комфорта, Что ж, мы могли бы предупредить джедаев о новой находке Кайбера. Заведи себе друзей. Когда-нибудь это может пригодиться-иметь друзей среди Джедаев.”

В этом было больше смысла. И все же ... " Кайбер встречается не так уж часто. Джедаи контролируют эти области. Ты серьезно предлагаешь нам попытаться украсть у них?”

Пакс усмехнулся: “Пожалуйста. Я же не самоубийца. Я храбрый. Я также человек, который мог бы просто найти совершенно нераскрытый источник Кайбера—даже на Луне совершенно безопасного мира. Никакой охраны, никакой опасности, приятный климат и, если мой анализ верен, очень большое количество кристаллов Кайбера.”

Рахара видела, как Пакс часами прочесывал различные планетарные сканеры-всю общедоступную информацию, но слишком мелкую и плотную для большинства людей, чтобы искать ее, не зная заранее, что именно они ищут. Но он видел больше, чем другие.

- Я знала, что есть причина, по которой я терплю тебя.”

По лицу Пакса расплылась улыбка. “Тогда давай поохотимся на Кайбер.”

—

Путешествие домой оказалось неловким. Оби-Ван явно надеялся избежать разговора о том, что пошло не так во время перестрелки на Тете—неудивительно, для такого молодого человека.

Во многих отношениях Оби-Ван был настолько зрелым для своего возраста, настолько уравновешенным, что Куай-Гон иногда забывал, что ему всего семнадцать лет. Только в такие моменты, когда они сидели бок о бок в кабине шаттла класса "Рейнхок", Куай-Гон понимал, насколько неуклюжим все еще был его падаван, как на его лице можно было увидеть и прошлое дитя, и будущего мужчину.

Как всегда в такие моменты, Куай-Гон почувствовал укол вины. У Оби-Вана был такой потенциал. Такое обещание.

Он заслуживал Учителя, который мог бы пробудить в нем это чувство.

Они с самого начала были непростой парой, с непониманием и эмоциями. Это само по себе не было чем-то необычным. Куай-Гон иногда задавался вопросом, почему падаваны были переведены из яслей к своим учителям в середине юности большинства видов-именно тогда, когда каждое изменение становилось все более трудным. (Он, как и Дуку, и Йода, и старый учитель Йоды до него, взял младшего падавана; Оби-Ван стал его учеником в тринадцать лет. Но это не помогло. Куай-Гон обсуждал все это с другими учителями, такими как Мейс Винду и Депа Биллаба, даже с Йодой, которые уверяли Куай-Гона, что первые месяцы были почти всегда тяжелыми. - Волноваться ты должен, если конфликт не возникнет, - нараспев произнес Йода. “Тогда твой падаван не может быть достаточно взрослым.” Неужели первые месяцы жизни Куай-гона с Дуку были такими разными?

Но он установил сильную связь с Дуку задолго до того, как они прожили вместе целый год. Большинство учителей и учеников так и поступали. Да, Раэль помогала ему поначалу, но они с Дуку все равно пришли бы вместе. Именно Дуку вел Куай-Гона через древние пророчества джедаев, разжигая интерес к древней истории и лингвистике, которые надолго переживут его горячую веру в предвидение мистиков. Кроме того, у них было так много общих черт характера: Уверенность в себе, скептицизм и нежелание принимать слово совета как священное.

Черты, которые были у него и Дуку общими, были почти полностью теми, для которых он и Оби-Ван были точными противоположностями. Куай-Гон верил в то, что каждая ситуация имеет свои собственные достоинства; Оби-Ван хотел, чтобы ему следовали определенные процедуры. Куай-Гон ценил гибкость, которую Оби-Ван, казалось, считал небрежностью. Со временем Куай-Гон научился лучше ладить с советом, но всегда сохранял свою независимость. Оби-Ван все еще считал, что должен подчиняться совету во всех деталях, во все времена, и приходил в ужас каждый раз, когда Куай-Гон хоть немного отклонялся от стандартных правил.