Учитель и его время

Работа в палатах, ночные дежурства были для него и его товарищей привычными (фронт научил напряжению). Основу обучения составил курс внутренних болезней. Практическая работа существенно дополнялась участием в клинических разборах, слушанием лекций, читаемых крупными профессорами. Лекции отличались от тех, что он еще недавно слушал в Куйбышеве, строгой академичностью, верностью традициям, когда больной не иллюстрировал содержание темы, а был основой лекции. Это была Боткинская школа чтения лекций в курсе госпитальной терапии. Она учила клиническому анализу и клинической аргументации с привлечением теоретического материала. В результате возникала возможность реально видеть анатомию клинического мышления. Для него это было открытием.

Не менее важной была работа в Фундаментальной библиотеке. Ее посещение, ознакомление с каталогами, упорное посистемное чтение монографической и периодической литературы давали очень много, органично связывая литературные данные с собственным опытом, приобретенным на фронте. Получалось: из практики (от больного) – в теорию, во имя последующей, более совершенной практики. Это стало алгоритмом и смыслом учебы. Чем больше он занимался в библиотеке, тем яснее понимал, как мало он знает. Он по капле выжимал из себя незнание, и это становилось потребностью. Нужно сказать, что Фундаментальная библиотека Академии в то время была крупнейшим в Ленинграде и в СССР книгохранилищем, в которое вплоть до самой войны поступали издания по медицине и биологии из всех стран мира.

Среди профессоров-терапевтов Академии выделялись М. И. Аринкин (бывшая клиника С. П. Боткина), Д. О. Крылов (выходец из Саратовского университета), Н. Н. Савицкий. В соседних клиниках трудились выдающиеся хирурги – С. С. Гирголав, В. И. Попов, В. Н. Шамов, П. А. Куприянов… Академию представляли такие корифеи медицины, как В. Н. Тонков (анатом), В. Н. Шевкуненко (топографическая анатомия), В.-И. Воячек (ЛОР-болезни), Е. Н. Павловский (паразитолог), Г. Е. Владимиров (биохимия), А. С. Георгиевский (организация медицинской службы), А. Н. Чистович (патологоанатом) и другие. Возглавлял Академию ученик И. П. Павлова физиолог генерал-полковник медицинской службы Л. А. Орбели. Кафедры располагали богатейшими музеями коллекциями, сбереженными во время блокады людьми, умиравшими от голода.

Возобновили или восстановили до полного объема работу Военно-морская медицинская академия на Загородном проспекте, Первый Ленинградский медицинский институт им. И. П. Павлова, Санитарно-гигиенический институт (больница им. И. И. Мечникова). Возвратился из эвакуации на Урал педиатрический институт. Напряженно работал госпиталь на Суворовском проспекте. Возобновляли свою деятельность научные профессиональные общества, которые тогда активно посещались врачами и студентами. Ими руководили профессора М. Д. Тушинский, Т. С. Истаманова, М. И. Хвиливицкая, Б. В. Ильинский, К. А. Щукарев, С. С. Вайль.

В такой обстановке врачи-фронтовики учились клинической культуре, профессиональной основательности, глубокому проникновению в методологию своей профессии, готовности к деятельности не сиюминутной, а рассчитанной на всю жизнь. Работая подмастерьями у больших ученых, они неизбежно становились мастерами и сами.

Приход в стены ВМА фронтовой врачебной молодежи, в свою очередь, вливал «свежую кровь» в содержание и формы работы самих кафедр. В преподавательских коллективах активно анализировался и обобщался опыт фронтовой медицины (позже, в 1946 г. по постановлению правительства, утвержденному И. В. Сталиным, было предпринято издание в 35 томах, получившее название «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»). При этом учитывался и опыт врачей дивизионного звена. В 1944—1946 гг. в Первом Ленинградском медицинском институте им. И. П. Павлова завершала свое врачебное образование и жена Евгения Владиславовича – Нина Яковлевна Гембицкая.

9 мая 1945 г. Ленинград ликовал. Победа! Вечером народ потянулся к набережным и буквально облепил их. Салютовали от стен Петропавловской крепости, и всполохи разноцветных огней освещали небо, лица людей, отражались в воде.

Ранней осенью 1945 г. мне (с отцом) пришлось побывать в Ленинграде. Было мне тогда 12 лет. Время это точно совпало с периодом учебы в Академии Е. В. Гембицкого, и я многое увидел из того, что тогда окружало его.

Прошло лишь полгода после окончания войны, и только что завершилась война с Японией. Страна была бедная, даже голодная, но вдохновленная добытой победой. Это особенно чувствовалось в измученном Ленинграде. Мы с отцом побывали на ул. Лебедева, у здания Академии, на площади перед Финляндским вокзалом (подходили к ленинскому броневику), на Московском, Невском, Кировском и Лесном проспектах. Город был по-осеннему сумрачным, на многих улицах виднелись развалины. Люди обживали то, что оставалось пригодным для жизни и работы. Посетили мы и тех родных и близких, которые пережили блокаду. Они столько хлебнули горя, что послевоенные невзгоды и жизнь по карточкам их не пугали.