На следующее утро Кандиса вышла на сцену. Карлос объявил: „Маленькая девочка хочет вам коечто сообщить. Она сама решила заговорить и сама решила, что сказать“.
Тоненьким голоском Кандиса сказала нам, что она выбрала Свободу и приносит извинения за то, что подала плохой пример группе. Я подозревала, что ее речь была написана взрослыми. Зал стоя приветствовал ее аплодисментами. Кандиса покраснела и куда-то унеслась.
На семинаре был Тони Карам вместе с некоторыми помощниками
Я вошла в ресторан, ведя на буксире мексиканцев. Там было три круглых стола для испаноговорящих: за одним хозяйничала Флоринда, за другим сидел Карлос, за третьим — Муни и Клод. Я искала табличку со своим именем и не могла найти ее. Озадаченная, я опять обошла столы.
Каждое место имело карточку с именем, написанную каллиграфическим почерком нагваля. Только я собралась спросить, как рядом со мной появился Карлос. Сияя, он подвел меня к столу Клод и выдвинул стул.
Там лежала карточка, на которой было написано „Эллис“. Улыбка Карлоса стала еще шире, когда наши глаза встретились, он усадил меня и ушел, по-прежнему сияя. Все за столом смотрели на меня: Клод, Муни, Гвидо, Зуна, Була и маленькая Кандиса. Я была потрясена.
Гвидо первый нарушил тишину и сказал:
— Элли… Эллис, хочешь немного сладкой свинины?
Клод взволнованно наклонилась ко мне. Очевидно, она выбрала имя с помощью Карлоса.
— Тебе оно нравится? Если нет, то ты, конечно, можешь сказать, и
— О нет, все отлично! Я не хочу другое имя.
Я не могла говорить, у меня в горле стояли слезы.
Була спросила:
— Правда, замечательно не быть собой?
Когда она это сказала, я содрогнулась. Несмотря на то что я так сражалась за этот момент, я бы ни за что не хотела, чтобы мое новое имя означало уничтожение моей личности. В этом чувствовалось что-то очень неправильное. Я постоянно слышала, как о Буле говорили за глаза, что она так и не стала лучше. Что касается моего имени, то какое оно имело значение, кроме членства в сестринской общине? Я попробовала отбросить эти сомнения подальше, в конце концов, это был праздник.
В конце вечера меня обняла даже хладнокровная Тарина — объект презрения на нашей первой встрече в Беркли. Теперь у меня была семья, и я никогда не буду одна в Бесконечном.
Карлос отвел меня в сторону и сказал:
— Сегодня вечером со мной сурово поговорила Тайша! Она сказала: „Она просто
Тайша приблизилась ко мне и прошептала: „Ну что, это точно? Элли? Алиса?“
— Эллис.
— Ах! — Она удовлетворенно улыбнулась и тепло меня обняла.
Той же ночью Карлос стал ломать голову над моей фамилией. Мне было не до этого: я все еще была занята мыслью о благодарности за то, что не получила одного из тех ужасных „звездных имен“. И слава богу, что я отказалась, когда он пробовал называть меня Полин, потом Жемчужиной!
— Что-то ирландское, — голос Карлоса прервал мои размышления, — потому что ты — эльф. Максуинни, Мерфи, О'Коннор… Ладно, придумаем…
После посвящения Карлос дал мне магические задания. Первое — работа волонтером в недавно организованном „Центре расширения сознания чакмул“, где я отвечала на телефонные звонки.
Однажды потребовалось назвать свою фамилию для заказа поставок в офис.
— Финнеган, — ответила я.
Я спросила Карлоса, что он думает об этом. Он был невероятно доволен мной за самостоятельный выбор фамилии. Карлос со всеми своими противоречиями — это был мой любимый образ среди его многочисленных масок.
—
Карлос сказал классу, что я стала
Я подошла к Клод:
— Если мое второе имя будет начинаться с „эль“, то инициалы будут произноситься как „эльф“, — можешь что-нибудь подсказать?
— Лаура! — сказала она. Потом нервно пробормотала: — Если тебе не нравится, можешь спросить у
— Нет, мне очень нравится.
Отныне я стала Эльфом.
На мне теперь лежала организация семинаров в книжных магазинах — работа, полученная мною благодаря стечению обстоятельств. Мои организаторские способности были замечены — все-таки я долго управляла небольшим штатом сотрудников, когда писалась „
Последний семинар года поколебал нашу уверенность в безопасности — все стало неопределенно.