— В самом деле? — прошептал он. — Я тебя тоже, Элли.
Тем же вечером на занятиях он кинулся ко мне с широкой улыбкой на лице — Ты
— Да, так же как и ты ненавидишь меня.
Он развернулся и убежал, радостно сияя.
Когда он провожал меня до машины, то незаметно вручил мне тяжелый конверт. Я бросила его на сиденье. Там был дагерротип в деревянной рамке счастливая девочка в кудряшках, с улыбающимися зелеными глазами. (Гвидо позже рассказал мне, что это маленькое сокровище он нашел в магазине Мехико давным-давно). Сувенирная ложечка из серебра выпала из конверта, на ее ручке было написано «Даллас». Еще там была простая белая открытка с надписью: «Я думаю, ты знаешь, кому это принадлежит». Карлос без конца подшучивал надо мной, повторяя: «Эллис родилась с серебряной ложкой в
Но за этой фразой Гвидо стояло нечто большее, — его доброе сердце.
Вскоре Флоринда стала приглашать Гвидо в наши регулярные походы в кино. Несколько месяцев мы ходили втроем. Часто получалось два или три вечера в неделю. Я точно знала, что выходы Флоринды обычно управлялись Карлосом. Он,
Однажды вечером Гвидо посадил нас в «большую черную американскую машину», которую всегда арендовал, и повез в любимый суши-ресторан.
Удивительно, что Флоринда пригласила Алису, давнего, но вечно маргинального члена группы, которую недолюбливали и Гвидо, и я. Флоринда сказала:
— Умные еврейские детки, такие как ты и Гвидо были проклятьем для Алисы в школе. Чтобы получать хорошие оценки и быть лучшей ученицей, ей приходилось сидеть, как проклятой над уроками, в то время как вы, насмешливые и благополучные еврейчики, никогда не пускали ее в свой круг. В отношении меня это звучало бессмысленно, кроме того, я не училась в Беверли-Хиллз. В частной школе Вермонта не было еврейских групп и совсем не было таких бедных chicanas, как Алиса. Флоринда утверждала, что Алиса была безумно влюблена в Гвидо, который игнорировал ее годами.
Возможно, из-за возникшего напряжения мы напились сильнее, чем обычно. Алиса была «на пути к выздоровлению» и не принимала спиртного лет двадцать. Гвидо — не любитель выпить — шумно и экстравагантно ухаживал за ней. Флоринда сказала мне, что такое беспрецедентное внимание смущает Алису.
Та стала задыхаться, распухла и покраснела.
Мы с Флориндой, оцепенев, наблюдали за ней. Когда одышка уменьшилась, потекла слюна.
Флоринда брезгливо отвернулась. Только Гвидо, работавший парамедиком [39], понял, что это смертельно опасная ситуация. Одним прыжком он подскочил к Алисе и по методу Хеймлиха резко надавил на ее грудную клетку ниже роскошного бюста. Огромный комок риса с реактивной скоростью выскочил у нее изо рта и чуть не попал Флоринде в глаз.
Постепенно у Алисы восстановился цвет лица. Преодолев неловкость, она начала причитать:
— Это была морская капуста, это была морская капуста..
Гвидо погладил ее и успокоил. Флоринда прошептала мне на ухо: «Это отвратительно. Она больше не пойдет с нами в кино!» — и рьяно взялась за дело:
— Ладно, ладно, Алиса, теперь ты в порядке. Тебе необходимо выпить! Сакэ прочистит тебе горло.
Гвидо, налей чашечку.
— Нет, нет, я не могу, — взмолилась Алиса. — Я двадцать лет не дотрагивалась до спиртного!
— К черту! Ты
Наконец Алиса сдалась, вновь обрела достоинство и сказала свое последнее слово:
— Это была морская капуста!
Когда мы собрались уходить, Флоринда откровенно отделалась от Алисы (та уже много лет получала болезненные отставки), и мы втроем сели в черную колесницу Гвидо. Я расположилась на заднем сиденье.
Флоринда начала представление в духе Карлоса, который мог демонстративно положить руку девушки себе между ног на виду у ревнивых женщин. Однажды я отказалась участвовать в подобной акции, травмирующей других женщин, и он с отвращением выгнал меня.
Я была
— Видишь, Эллис, видишь, что мы
Я выложила свой козырь — наклонилась к ней и подарила ей французский поцелуй. Она вспыхнула.
Еще недавно Флоринда по указанию Карлоса пыталась шокировать меня, приветствуя в дверях страстными поцелуями.
Гвидо повернулся к ней:
— Ее в этом не