Ученица чародея

Шея болит. Не помню, чтобы меня пытались причислить к декабристам или отправить по стопам Айседоры Дункан. Ах, вспомнила. Муж пытался меня задушить. И явно не в объятиях, что самое обидное. Эх, есть ли в аду телефон доверия для женщин, пострадавших от насилия? Судя по тому, что здесь нет мобильной связи, дозвониться оператору и пожаловаться на жестокое обращение с собственной персоной мне не удастся.

Шмыгнув носом и обхватив колени, я села думать. Раздумья мои сводились к извечным мыслям «Кто виноват?» и «Что делать?». Допустим, это мой благоверный. Если это действительно он, то мой заготовленный список претензий расширяется еще на два пункта. Минимум. Я прокрутила в голове все события, которые произошли за считаные минуты. Он, зуб мудрости даю. Я узнала его запах. И амулет я отчетливо видела на шее. Значит, дружок, ты доигрался. Теперь осталось выяснить, как ему удалось забыть меня за три дня. Моя подружка Машка из того мира, самый отходчивый человек на свете, убивалась по своему очередному хахалю неделю. Это ее личный рекорд. Обычно она впадает в депрессию на месяц, а то и на два. Значит, тут дело не в обиде. Здесь что-то другое. С чего бы моему супругу не вернуться на собственную свадьбу, инициатором которой он сам и был? Бросить жену, бросить страну, в которую он вложил десять лет своей жизни, чтобы изображать местного Люцифера? Узнать бы, в чем дело… И где Огрызок? Где этот маг крысиной наружности? Неужели трусливо слинял под шумок? Кстати, и где мой бессменный и бессмертный телефон? Между прочим, он пять тысяч рублей стоил! Так, где я его последний раз видела?

Пришлось вывернуть корсет почти наизнанку, чтобы достать любимый телефончик, оставивший отпечаток себя на моем исхудавшем теле. Ну, хоть не скучно будет! В голове промелькнула шальная мысль, а что, если сделать подкоп неубиваемым телефоном? Как граф Монте-Кристо? Зря я над ним смеялась… Мужик ложкой вырыл туннель! Ложкой! Если бы он снял ролик и выложил его на Ютубе, то миллиард просмотров был бы гарантирован! Это гораздо полезнее и занимательнее, чем попытки очередного чувака в адике три полоски показать, как он умеет мастерски прицельно сплевывать сквозь выбитый зуб. Или ролик, где какой-то товарищ дрожащей рукой снимает НЛО с балкона собственной квартиры. Кстати, о тарелочках!

Может, моего супруга внезапно похитили инопланетяне, отформатировали ему мозг и выпустили на волю сеять мудрое, доброе, вечное? С таким убойным потенциалом дату апокалипсиса можно смело переносить на ближайший уик-энд и брать на работе отгул, чтобы насладиться последним выходным в своей жизни, созерцая невиданные масштабы разрушений.

Сейчас меня преследует чувство, что меня поймала контуженная в колено стража из «Скайрима» за кражу помидора, и мне, как и Довакину, несмотря на все мои заслуги, теперь век воли не видать. Кстати, о помидорчике… Покушать бы не мешало, а то я тут на вынужденной диете с нерегулярным питанием усохну с нормального телосложения до болезненного теловычитания.

– Эй! – крикнула я в темноту. – Расписание кормежки в студию!

Может, какой-нибудь охранник услышит?

– Смертникам кормежка не полагается! – услышала я ответ с задержкой в полминуты.

Нет, ну я так не играю! Я рассчитывала на трехразовое питание за государственный счет и последний звонок! Или, может быть, он считает, что диета полезна женскому организму? Тут народ двадцать четыре часа в сутки работает, по-любому какие-то налоги должны платить! Стоп! Меня тут еще и казнить собрались? Здорово! Задела я, чувствую, за живое. Как обычно… Костяшки пальцев подтвердят.

– Не подскажете, когда, где, как и при каких обстоятельствах пройдет это очень важное в моей короткой, но очень яркой жизни мероприятие? – поинтересовалась я, немного удивляясь суровости наказания. Я надеялась отделаться а-та-та, а тут прямо сразу секир-башка намечается.

– Так, вы тут уже два дня… Завтра – суд, а послезавтра – казнь. Но может быть, и раньше, – будничным голосом, словно зачитывал программу передач на сегодня, заявил невидимый охранник.

Это я нормальненько отоспалась! Теперь бы отъесться не помешало… Ладно, есть у меня один козырь в рукаве. Я мысленно составила трек-лист самых заунывных песен. Запускаем секундомер.

– И-и-и-и а-а-а-й ш-у-у-уд сте-е-е-е-ей… Ай вил он лив и ен… Ё вэй и-и-и-и-и… – начала петь я, радуясь прекрасной акустике. – Энд ай-и-и-и-и вил олвэйз лав ю… У-у-у-у-е! Вил олвейз лав ю-ю-ю-ю…

Даже для меня, считай, заслуженной артистки империи, обладательницы самой престижной музыкальной премии (по блату, разумеется), эта песня была сложна и почти неисполнима. Процент попадания в ноты составлял ноль целых хрен десятых, но поскольку мои невидимые слушатели вряд ли были знакомы с оригиналом, то даже мой пронзительный кавер должен вогнать их в музыкальный шок. На очереди были многие хиты современности. Время бежало, а я как раз неплохо распелась.