Ученик чародея (Часть 1-6)

Кручинин многозначительно поджал губы, теребя бородку. Грачик не решился произнести того, что подумал: "Бедный учитель, Будрайтис и его шинель стали его навязчивой идеей".

81. НА СТАДИОНЕ И В КАФЕ

Пройти на территорию стадиона так, чтобы ни у кого не возникло подозрения в добросовестности ее намерений; вложить в двое часов плитки шоколада и укрепить к ним капсюли взрывателей; присоединить усики этих взрывателей к замыкающему электрический ток приспособлению в механизме часов; получить в конторе стадиона отметку о том, что новые часы (подарок промысловой кооперации) ею проверены и находятся в полной исправности; уйти со стадиона, уничтожить удостоверение артели "Точный час" и пропуск на стадион, - чтобы перестать быть той, чье имя стоит в этих документах, и вернуться в свою гостиницу Ингой Селга - патриотически настроенной репатрианткой. Такова была простая на вид, но довольно сложная задача, которую предстояло выполнить. Хотя Инга, как уверял Квэп, приехала сюда, чтобы "пустить на ветер" двадцать тысяч маленьких большевиков, мысли ее были сейчас прикованы к тем двум десяткам латышек, что вместе с нею сидели в автобусе со своими кошелками, набитыми овощами и связками цветов. Инга от души завидовала этим женщинам, не знавшим ничего о том, чем до краев был переполнен ее мозг. Они никогда не соприкасались с вероломством, в котором она купалась, как они в своих домашних заботах; они не испытывали страха провала операции, державшего ее за горло. Уверенность в безопасности их самих, их мужей и детей спасала этих женщин от потрясения, какое испытала бы каждая из них, если бы только краем уха слышала об опасности, угрожающей ее детям на завтрашнем празднике. Но эти женщины были уверены в том, что их оберегает советская служба безопасности, им и дела не было ни до портфеля Инги, ни до завернутых в блестящую фольгу плиток. Не все ли им равно: шоколад это или что-нибудь другое? Раз Инга едет в Межипарк с портфелем значит, так нужно. Если она везет в этом портфеле шоколад - значит, так и должно быть... А Инга глядела на них и думала, думала... Думала так сосредоточенно о своем, что едва не пропустила остановку, где ей следовало сойти.

В Межипарке уже шли приготовления к завтрашнему торжеству. Дети занимались украшением трибуны. В зале под трибуной началась спевка хора пионеров. Едва ли кому-нибудь здесь было дело до мастера, ковыряющегося в электрических часах. Дети, сами того не подозревая, были союзниками Инги. Убедившись в том, что никто за нею не наблюдает, Инга проворно сделала свое дело: обе плитки были на месте. Квэп вчера сказал, что вместе с председателем артели "Точный час" приедет в Межипарк, чтобы еще разок бегло взглянуть на плод стольких усилий. Он еще со смехом добавил:

- И тогда я могу сказать: "Ныне отпущаеши!.."

О, Инга хорошо помнила этот смех!..

Епископ Язеп Ланцанс стал частым гостем в кафе "Старый король". Право же, у того, кто готовил там шоколад, были золотые руки! Да еще эта юная кельнерша с ямочками на щеках и с такими аппетитными пальчиками! Глядя на нее, епископ с каждым разом все беспокойнее вертелся на стуле. Руки его становились все холоднее, и все чаще приходилось вытирать их исподтишка под столом, чтобы они не были скользкими от пота. Сколько раз он, отправляясь в кафе, давал себе слово предложить этой девушке прогулку вдвоем, и всякий раз, стоило ему взглянуть на белые зубки, сверкавшие из-под накрашенных губ, - вся его смелость пропадала. Он возвращался домой один, чтобы предаться мечтам о юной кельнерше. Теперь лик богоматери в изголовии его постели больше не был похож ни на Изабеллу Розер, ни на Ингу Селга - при взгляде на святую деву, грудью кормящую пухлого младенца, неизбежно вспоминалось лицо маленькой кельнерши из кафе "Старый король". В сновидениях Ланцанса образ молоденькой кельнерши сменялся видением дебелой особы с плафона на потолке кафе.

В тот день, когда Ланцанс ждал в кафе прихода Шилде, пустая рюмочка уже стояла перед его прибором. Если бы Шилде не был аккуратен, то, может быть, появилась бы и вторая рюмка. Нынешний день был особенный. Ланцанс испытывал некоторое волнение, и его организм требовал поддержки, которой не мог дать шоколад. Но Шилде не мог быть неаккуратен в такой день: он встречался с Ланцансом, чтобы отметить завершение многих усилий и затрат. Сложным путем подпольной связи, - единственного ее хрупкого канала, какой еще сохранился, - было получено известие от Квэпа: взрыв подготовлен и произойдет во время слета юных пионеров. Ланцанс и Шилде сошлись в кафе в день, когда должен был произойти этот взрыв в Риге. Усевшись напротив епископа, Шилде выложил на стол часы.