Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки

— Ну а для меня — что это значит, дон Хуан! Что мне надо делать?

— Я принял решение, и буду учить тебя тем тайным вещам, которые составляют судьбу человека знания.

— Ты имеешь в виду тайны, связанные с Мескалито?

— Да. Но это еще не все, что я знаю. Есть тайны иного рода, которые мне нужно кому-нибудь передать. У меня у самого был учитель, бенефактор, и я также после того, как совершил нечто, стал его избранным человеком. Всему, что я знаю, я научился от него.

Я опять спросил, что же потребуется от меня в этой роли: он сказал, что потребуется только одно — учиться, учиться в том смысле, который я испытал в этих двух сессиях с ним.

Дело, таким образом, поворачивалось неожиданной стороной. Только я собрался известить дона Хуана о своем решении оставить затею с пейотом, как он сам предложил мне у него по-настоящему учиться — учиться его знанию. Я не вполне понимал, что он имеет в виду, но чувствовал, что этот внезапный поворот очень серьезен.

Я принялся отпираться, ссылаясь на то, что к этому совершенно не готов — понятно ведь, что для такой задачи потребуется редкое мужество, которого у меня нет и в помине. Я говорил ему, что склонностью моего характера было говорить о вещах, исполняемых другими. Я хотел бы просто выслушивать его взгляды и мнения по разному поводу. Я сказал — как я был бы счастлив просто сидеть здесь и без конца его слушать. Именно это для меня было бы обучением.

Он терпеливо ждал, когда я закончу. Я говорил долго. Затем он сказал:

— Все это очень легко понять. Страх — первый естественный враг, которого человек должен победить на своем пути к знанию. А ты, помимо прочего, любопытен. Это уравнит счет, и ты будешь учиться вопреки себе самому; таково правило[7].

Я еще немного попротестовал, пытаясь его разубедить, но он, похоже, и не представлял себе иного для меня выхода.

— Ты думаешь не о том и вообще не так, как следует, — сказал он. — Мескалито в самом деле играл с тобой. Вот об этом бы тебе следовало подумать, а не цепляться за свой страх.

— Неужели это было так необычно?

— Я видел лишь одного человека, с которым Мескалито играл, — это тебя. Ты не привык к подобного рода жизни; потому знаки проходят мимо тебя. Однако ты человек серьезный, только твоя серьезность направлена на то, что ты делаешь, а не на то, что происходит вокруг тебя. Ты слишком занят собой. В этом вся беда. Отсюда твоя ужасная усталость.

— А как же должно быть иначе, дон Хуан?

— Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя. Ты устанешь, глядя только на себя самого; от этой усталости ты будешь глух и слеп ко всему остальному.

— Это, пожалуй, точно, дон Хуан. Но как мне перемениться?

— Подумай о чуде того, что Мескалито играл с тобой. Больше не думай ни о чем. Остальное само придет.

Воскресенье, 20 августа 1961

Вчера вечером дон Хуан приступил к введению меня в область своего знания. Мы сидели в темноте на веранде. После долгого молчания мы внезапно заговорили. Он сказал, что собирается дать мне некое наставление — в том же виде, в котором сам его получил от своего бенефактора в первый день ученичества. Дон Хуан, видимо, запомнил формулу наизусть, поскольку повторил ее несколько раз для полной уверенности, что я не пропущу ни слова.

— Человек идет к знанию так же, как он идет на войну — полностью пробужденный, со страхом, с почтением и с абсолютной убежденностью[8]. Идти к знанию или идти на войну любым другим способом является ошибкой, и кто бы не совершил ее доживет до того, чтобы раскаяться в своих шагах.

На мой вопрос, почему так, он ответил, что при выполнении этих четырех требований не будет ошибок, за которые он должен будет отвечать. При этих условиях его действия теряют неумелость действий глупца. Если такой человек и терпит поражение, то он проигрывает только битву, и из-за этого не будет жалостливых сожалений.

Затем он сказал, что будет давать мне знание о «союзнике» в точности так же, как его самого учил бенефактор. Слова «в точности так же» он особенно подчеркнул, повторив их несколько раз.

Союзник, сказал он, это сила, которую человек может ввести в свою жизнь как советника, как источник помощи и сил, необходимых для совершения разных поступков — больших или малых, правильных или неправильных. Союзник необходим, чтобы улучшить и укрепить жизнь человека, чтобы направлять его действия и пополнять его знания. Союзник, в сущности, — неоценимая помощь в познании. Все это дон Хуан сказал с силой абсолютной убежденности. Видно было, что он тщательно взвешивает слова. Следующую фразу он повторил четырежды:

— Союзник заставит тебя увидеть и понять такие вещи, о которых ни одно человеческое существо не сможет просветить тебя.

— Союзник — это что-то вроде сторожевого духа?

— Нет, это не сторож и не дух. Это помощь.

— Твой союзник — Мескалито?

— Нет. Мескалито — совсем иная сила. Несравненная сила! Защитник, учитель.

— Чем же он отличается от союзника?