Уборщица 2

- Смотрите, - он поставил робота на стол, нажал кнопку и тот начал светится, делать движения под музыку.

- О, какой классный робот, - улыбнулась Надя, - А дядя Андрей уже уходит.

Андрей посмотрел сурово, развернулся и пошел в прихожую.

Хлопнула дверь.

‍

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

О Господи! Как больно, как страшно.

Ведь, не просто прогнала, а толкнула во что-то плохое. Она знала его зависимость, и то, что без неё он начнёт катиться, станет падать. Что тогда делать ей? Так всю жизнь терпеть его вспышки? Как поступить?

Уйти навсегда и ни возвращаться, ни видеть, не знать. Но это, то же самое, что оторвать половину себя.

Стараться его переделать? Как? Идти к врачу?

А как быть с изменой? Или это не измена была вовсе. Ведь он сказал, она что-то подсыпала ему. Да кто теперь разберёт. В пьяном виде он мог всё что угодно сделать, а потом сказать – секретарша подсыпала.

Очень трудно всё понять, разобраться. Тяжело. Хочется верить, хочется бежать к нему, потому что жизнь без него - это не жизнь. Пусть такой, злой, непредсказуемый – но всё-таки муж, а не чужой человек.

Что если сейчас он пойдет и снова наделает глупостей? Ведь он как ребёнок, так уязвим и так непосредственен. Его можно обмануть, затянуть, обокрасть. А ведь и верно - он такой.

Тогда получается всё, что он говорит правда?

Она ждала. Чего неизвестно. Какого-то события, намёка, подсказки. Чего-то такого, что толкнёт к действиям, заставит шевелиться. И решать, решать. И вот, такой намёк, прозвучал.

Надя сидела в кабинете, задумчиво помешивала чай, когда зазвонил телефон. Она взяла трубку и улыбнулась - Сестра.

- Алло, Надюха, ну, как всегда, занята, прямо по уши? До тебя не дозвониться.

- Чего, вроде нет.

- Слушай, я не пойму, лето начинается. А ты всё там сидишь, никак не отклеишься от своего Лозового. Пора бы и приехать уже сюда, ко мне, на море. Я бы конечно к вам поехала, но у вас скукотища, не город, а похоронное бюро, никаких нормальных развлечений. Так что давай, лучше ты сюда. Если без своего мужчины мечты не можешь, и его бери. Пусть поплескается.

- Я бы с удовольствием. Только скоро последний звонок у Андрюши. Потом, мы сразу к тебе.

- Слава богу, значит я вовремя. Что там у вас? Живёте?

- Я тебе потом всё расскажу, - грустно сказала Надя.

- Не поняла, - на том конце смешок, - а что за голос. Давай колись, я не выдержу до твоего - потом.

- Да я тут, заявление написала на развод. И он подписал. Поэтому, кажется, мы разводимся.

- Та, я-то думала, а это ерунда. Развод для ваших отношений самое-то. Как лекарство. Сейчас месяц помурыжитесь и поймёте, что никто разводиться не хочет. Когда приедешь, может курортный роман тебе организуем. Тут у нас мужиков выше крыши, и все богатые. У меня самой иногда слюни текут, но я не могу, я как бы, занята.

- А я разве свободна? - усмехнулась Надя.

- У тебя заявление о разводе, так что это - не измена.

- Не говори глупостей.

- Короче, я жду тебя. Давай, собирайся и ко мне. Купальник тут найдём, и вообще принарядим тебя. Я представляю, ты наверное из своих деревенских платюшек никак не выберешься.

Разговор с сестрой, добавил уверенности. Правильно, чего сидеть, страдать. Нужно ехать. Не для романа конечно курортного, но с Маринкой и так весело без романов.

Сразу, как отыграл в школе у Андрюши последний звонок, собрала Надя вещички, и поехала с сыном в гости, к сестре. На море.

‍

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Население здесь явно не бедствовало, кажется бесконечно проводило время в развлечениях и отдыхе. Потому что ничего другого тут нет. Только рестораны, ночные клубы, бары и кафешки.

Сестра, уже несколько лет жила на вилле, которую специально для неё купил богатый покровитель. Большой дом, с розовой отделкой и красной крышей, на склоне горы, высокими окнами повернут к югу. Вид что открывался из этих окон, просто завораживал – море, горы, и безбрежная даль. Красота.

К дому прилагался и штат слуг. Горничные, повар, садовник и охрана.

Всё что нужно было Марине, это ждать своего любимого, в любое время, в хорошем настроении и в отличной форме. На эту свою отличную форму сестра тратила немало денег, в том числе и на пластических хирургов.

Лицо её уже совсем не такое, как было прежде. Неподвижный лоб, чуть впалые скулы, губы уточкой. Длиннющие волосы, наращенные по какой-то там новой технологии. Несколько раз в неделю приходили по очереди, массажист, косметолог, маникюрша, парикмахер, и ещё какие-то люди, которые создавали тело и лицо Марины, и поддерживали его в состоянии модной теперь красоты и полной готовности встретить своего мужчину.

Всего раз Надя видела покровителя Марины в окно. За пятьдесят, лысый, плотный, вальяжный, со всех сторон окруженный телохранителями.

Марина ничего не говорила о нём, кто и чем занимается, только называла - мой Пасик. Что это означало непонятно. Может быть имя, а скорее всего, как обычно – папа. Марина любила это слово, потому, что не было у неё в детстве отца, и теперь всех своих любовников называла как-то близко к этому слову.

В общем, всё у неё было хорошо.