Уборщица

– Про мужиков, – и Володька опустил голову на руки. – Не ходил к ней никто. Я от злости так сказал. От злости, понимаешь?

– Так ты сказал неправду… – попытался встать Андрей, – про Надю?

– Да. Я сказал неправду про Надю, – просто, как ребёнок, повторил Володька.

Лозовой сидел какое-то время и молчал. Мысли его были трезвы, но тело не слушалось. Вспомнился тот день. Слова, сказанные Гороховым. Поспешные выводы. Даша. Буров. И ещё, ещё что-то. Он увидел Надю, как тогда, когда он её оставил. Увидел её рядом с Сергеем. Услышал слова, сказанные на набережной. Всё-всё он увидел в одно короткое мгновение. В голове загудело и стало давить. До него вдруг дошло, какую страшную ошибку он совершил. Поверил другому человеку. Его злости, ненависти. Поверил и ушёл. Бросил её, незаслуженно и грубо. Мысли стали путаться.

Горохов налил водки и подвинул стакан Лозовому. Молча выпили. В тишине мастерской было слышно, как вздохнул и шаркнул ногой один, да чиркнул зажигалкой другой.

– Я знаю, что виноват, – сказал Горохов. – Но и ты тоже хорош, даже не разобрался.

«Не разобрался», – повторилось в голове.

Он опустил голову на стол и больше не слышал, что говорил Горохов. Как он встал и ушёл. Не слышал ничего.

Утром уборщица потормошила за плечо. Андрей поднял голову, огляделся вокруг. Перед ним стояла бутылка с водкой.

Пожилая уборщица сочувственно проговорила:

– Андрей Александрович, утро уже. Скоро мастера придут, вы бы поторопились.

Он встал и хотел уйти, но вернулся и взял недопитую бутылку.

Глава 11

Всю следующую неделю Андрей пил беспросветно. Утром уходил на работу, по дороге покупал бутылку и запирался в кабинете. Иногда там, в кабинете, и ночевал, но тогда с утра посылал кого-то за бутылкой. Секретарша Лиза находилась в полном недоумении, но как ответственный сотрудник, умела принимать решения, пока хозяин пытался лечить душевные раны.

В доме Буровых все в смятении. На начало июня решено было подавать заявление в ЗАГС, но без присутствия Андрея сделать это невозможно. А Андрей вдруг куда-то запропастился. На звонки не отвечал. По рабочему телефону всякий раз секретарь говорила, что его нет на месте.

Николай Николаевич бушевал и возмущался. Марья Ивановна пыталась успокоить его, объясняя поведение Андрея большой занятостью.

– Какая может быть занятость? Моя дочь – вот чем он должен заниматься! Занятость! – отвечал Буров.

И Марья Ивановна замолкала – ведь он прав.

Даша отсиживалась в своей комнате, изредка пускала слезу. Она не знала, что думать и как вести себя в подобной ситуации.

Спустя неделю Буров решил сам навестить Андрея и выяснить, что происходит.

Будущий тесть приехал в мастерскую в субботу в одиннадцать утра и сразу проследовал в кабинет Лозового. Лиза не успела даже встать, как Буров был уже в кабинете.

Картина, которая предстала перед ним, была совсем печальной. Андрей без туфель в расстёгнутой рубашке лежал на диване и смотрел в потолок. В безвольно свисающей руке сигарета. Рядом наполовину пустая бутылка коньяка. Чуть приоткрытое окно не спасает от запаха дыма и коньяка. На полу какие-то обёртки, апельсиновые корки и что-то ещё.

Буров подошёл к окну и открыл его полностью. Свежий воздух ворвался в комнату, заставил Андрея пошевелиться.

– Какого чёрта? – хрипло сказал он и посмотрел на Бурова.

– Ты что делаешь? – Николай Николаевич свёл брови. – Чем это ты, интересно, занимаешься?

– Не лезьте не в своё дело, – грубо ответил Андрей.

– Это и моё дело тоже. Когда жених моей дочери вдруг пропадает, закрывается в кабинете и целыми днями пьёт! Думаю, это и моё дело. Ты можешь мне внятно объяснить, что происходит?

– Не могу. Не знаю.

– А что со свадьбой?!

– С какой свадьбой? А… Свадьба. Не знаю, – вяло сказал Андрей.

– Как это – не знаю?! Если бы ты собрался жениться на ком-то, мне всё равно. Но ты должен жениться на моей дочери и это уже совсем другое дело. Я не потерплю, чтобы так поступали с моим собственным ребёнком!

– Николай Николаевич, что вы от меня хотите? Мне плохо, и я не хочу сейчас видеть никого. Никого – понимаете! Оставьте меня в покое! Все! – и он отвернулся к спинке дивана.

Буров совсем не ожидал таких слов. Он, конечно, зол на Андрея, но не так глуп, чтобы не заметить, что тому действительно паршиво. Буров решил не пороть горячку и попытаться помочь Андрею выйти из этого состояния. Подошёл, взял бутылку, закрыл её крышкой и положил в карман пиджака.

– Как хочешь, но пить ты больше не будешь, – он обернулся, налил в стакан воды из графина, подошёл к Андрею и резко плеснул на лицо.

Андрей вскочил как ужаленный. Он с яростью посмотрел на Бурова. Если бы это был кто-то другой, дело не кончилось бы так просто. Несколько секунд Андрей не понимал, что происходит, но потом неожиданно громко рассмеялся. Он смеялся и не мог остановиться. Было ясно – ему вовсе не смешно. Накопившееся внутри выливалось с этим невесёлым, почти истеричным смехом. Андрей резко сел на диван, вытер лицо и надел туфли.

– Ладно. Сегодня победа за вами, – сказал он.

– Ну вот и славно, – весело отозвался Буров.

– Лиза! – очень громко закричал Андрей. – Кофе!