Уборщица

Конечно, было замечено и то, что происходило с Володькой Гороховым. Небольшая доля внимания уделялась и другим жителям двора, но это только по роду службы. На первом месте всегда квартира Цветковых. Людмила откровенно скучала, если не было никаких новостей со второго этажа. А когда маломальская весточка поступала, хваталась за неё, словно это последнее дело жизни.

И вот наконец новая история. Любовник Нади избил бывшего мужа, да так, что тот, еле ноги унёс.

– Я своими глазами видела, как Володька весь в крови выбежал из подъезда. А вслед за ним этот огромный мужичина с ножом, – говорила Бубенцова в то воскресенье, когда всё произошло.

– Батюшки! Неужели правда с ножом? – в испуге прижала ладони к груди тётя Маша.

– Вот такого размера, – Людмила указательными пальцами показала расстояние сантиметров в пятьдесят.

– Батюшки!

– Не может быть, чтобы вот так просто по двору люди с ножами бегали, – рассудительно засомневался Фёдорович. – Верно, вы что-то напутали.

– Да я, – возмутилась Людмила, – до сих пор без очков читаю! Зрение стопроцентное! А вы хотите сказать, что я нож с палкой перепутаю?!

– Я вам, конечно, верю, но всё-таки сомневаюсь, – приутих пенсионер.

– Так вот, Вовка припустил, что аж пятки сверкали. А тот за ним! Бугаина! С таким страшным лицом, что я подумала – убийца! Хорошо вовремя успела в подъезд заскочить. А то не знаю, чтобы со мной было. Точно – маньяк!

– Кому ты нужна в таком возрасте? Тут любой маньяк испугается, – съязвила тётя Маша. Она постепенно стала понимать, что Людка бессовестно врёт.

– Ага, вам смешно, а из меня чуть дух не вылетел. Видали бы вы, какой у этого амбала вид страшный был, просто Кин-Конг.

– Так он что, Надькин любовник, этот Кинг-Конг?

– А ты думала, кто? В эту квартирку вечно какие-нибудь ненормальные ходят.

Подошла Татьяна Кирилловна. Вмешалась.

– Люда, ты бы с выводами не торопилась. А то послушать тебя, все люди какие-то монстры получаются. А к Наде у тебя вообще предвзятое отношение. Случая не пропускаешь, чтобы ей все косточки не перемыть. Чего ты прицепилась к девчонке? Она молодая, вспомни, как к тебе в молодости ухажёры толпами бегали.

– Кто это ко мне бегал? Только Гришка, да и то мы с ним уже двадцать пять лет душа в душу живём, – разгорячилась Людмила.

Она не любила, чтобы обсуждали её прошлое. Старалась этого избегать. Но всякий раз, когда Татьяна Кирилловна присоединялась к беседе, то разговор словно переворачивался, и темой становилась сама Людмила. Она попыталась вернуться к предыдущему обсуждению, но это было не так просто сделать.

– Да, как же. А когда он напьётся, ты тоже с ним душа в душу живёшь?

– Ну выпил человек маленько, пришёл домой и спать ложится. Он же не буйный, – отбивалась Людмила.

– Это как сказать. А вспомни погром, который он с дружками во дворе устроил, детские качели все переломал.

– Так то когда было? Единичный случай. Нечего и вспоминать, – раздражалась Людмила все больше. – И вообще, не об этом сейчас толкуем.

– В том-то и дело. О себе ты разговаривать ой как не любишь, зато других обсудить – это всегда пожалуйста. Язык у тебя, Люда, без костей, – женщина развернулась и пошла прочь.

– А я ничего от людей и не скрываю! – прокричала вдогонку Бубенцова, а потом тише добавила: – Скажите пожалуйста, какая мать-заступница выискалась.

Тётя Маша и Фёдорович молча слушали эту перепалку. А потом нервно заёрзали. Они знали, что обсуждать людей нехорошо, и не относили себя к числу сплетников. Но что ещё можно делать, сидя полдня на лавочке, как не разговаривать о чём-то или о ком-то. Слова Татьяны Кирилловны на мгновение затронули их совесть. Но каждый тут же извинил себя тем, что говорит почти все время только Людмила, а они всего лишь слушают.

Глава 13

Давний друг отца Андрея, Николай Николаевич Буров – владелец двух автосалонов и трёх автомоек, заехал по мелкому ремонту в мастерскую. Невысокого роста, лысый, с круглым упругим животом, энергичный и весёлый.

– А что, хозяин у себя? – спросил он секретаря, словно мячик, вкатившись в приёмную.

– У себя, – ответила Лиза.

– Доложи – Буров на пороге. Чего сидишь как кукла размалёванная? – бесцеремонно прикрикнул Николай Николаевич.

Лиза засуетилась. Наманекюренным ногтем нажала вызов.

– Андрей Александрович, к вам Буров.

– Слышу-слышу, – дверь кабинета распахнулась. – Сколько лет, сколько зим, Николай Николаич!

– Принимай гостя, – распахнул Буров объятья.

Мужчины обнялись, словно Гулливер с лилипутом, и скрылись за дверью кабинета. Лиза кинулась к зеркалу, но услышала сигнал, намекающий на кофе.

– Какими судьбами? – спросил Андрей, доставая из шкафа коньяк.

– Да, по мелочи заехал. Не, Андрюха, я не буду, – показал он на бутылку. – Только после вчерашнего оклемался. Моя старуха чуть в порошок меня не стёрла – так запилила.

– Кстати, как там Марья Ивановна? – Андрей убрал коньяк обратно в шкаф.