Уборщица

– Ох, Вова, молись, чтобы всё было нормально, иначе я не знаю, что сделаю, – погрозила пальцем мать. – Всё время Надя страдает. И чего тебе спокойно не живётся? Не одно, так другое. Дай бог, чтобы с ребёнком ничего не случилось. О, господи, – она тяжело села.

Так сидели они и даже не догадывались о том, что завтра, весь двор будет знать о ночном происшествии.

А наутро, когда Гороховы уже отправились в больницу, тётя Люда Бубенцова, торжественно и складно рассказывала с таким трудом полученные сведения. Правда, подробности о способе добычи, она не сообщала. Но клялась – информация проверенная.

Люди были в ужасе, узнавая, какой Володька оказался монстр. «Скинул жену с лестницы, да ещё и смеялся – поделом, мол, тебе», – говорили одни. «Он схватил её за волосы и таскал, пока она не свалилась с лестницы», – откликались другие. «Да нет. Она сама на него набросилась, а он только отклонился, она и упала», – судачили третьи. И неслась людская молва, как река – не остановишь. К вечеру уже не было ни одного человека, который бы не знал о случившемся.

Возле лавки собралась небольшая толпа и шумно обсуждала новость. Люди спорили и ругались, каждый был уверен в своей правоте и пытался переспорить других.

Тётя Люда – у руля.

– А вы, Настасья Пална, не знаете, так не приписывайте. Я точно знаю– что говорю.

– А я и не приписываю. Мне Майя Никитична всё подробно рассказала, а уж она врать не станет, – сердилась Анастасия Павловна.

– Да откуда Майя Никитична там у себя, на пятом этаже, может точно всё знать? – язвила Бубенцова. – У неё, вон, звонок украли, а она только через неделю узнала, да и то, я ей сказала. Сама бы вряд ли додумалась, потому что мозги у неё плохо работают, – Людмила пыталась удержать пальму первенства и всеми правдами и неправдами обезвредить конкурентов.

Долго бы пререкались женщины, если бы обе не заметили Светлану. Шум сразу стих. Все повернулись.

– Здравствуй, Света, – нарочито вежливо приветствовала Бубенцова.

– Здрасьте, – ехидно буркнула Светлана.

– Как поживаешь, Света? – ещё более вежливо сказала Людмила.

– Тебе-то что за дело? – дёрнула плечом Светлана.

– Как, что? Надька-то твоя в больнице, или не знаешь? – довольная неведением Светки, приступила к атаке тётя Люда.

– Чего это вдруг? – тут Светлана заметила, что все смотрят на неё, будто чего-то ждут.

– А её Вовка с лестницы спустил! – выкрикнул Фёдорович, не дав Людмиле насладиться моментом.

– Вы что это врёте! – начала надвигаться Светлана.

Новость застала её врасплох. Как раз сегодня она собралась повеселиться с новым ухажёром Мишкой. Она пыталась отбить его у подружки Любки и наконец отбила – а тут такое.

– Ты, Света, съездила бы в больницу – дочку навестила, – посоветовала тётя Маша.

– Да идите вы все лесом! – махнула рукой Светка и пошла дальше.

Да, не очень приятную новость узнала она. И надо же, совсем некстати. В предвкушении вечера она купила две бутылки водки и закуску. С этой мыслью Света грустно посмотрела на пакет, который несла в руке. Что ж теперь, бросить всё и мчаться в больницу?

«Завтра обязательно схожу. Сегодня не могу. Нет», – подумала Света и успокоилась.

Но не пошла она в больницу ни завтра, ни послезавтра, никогда.

А во дворе до позднего вечера не утихали разговоры, только теперь в них добавили ещё и бессердечную мать-алкоголичку.

Глава 14

Минута за минутой, час за часом, день за днём. Для Нади время текло медленно, пока она неподвижно лежала в больничной палате. Менялись лица. День менялся с вечером. Ночь с утром. Сколько ещё так лежать? То сон, то явь. Всё перемешалось. Многое успела обдумать, вспомнить. Прошлое бежало перед глазами кадр за кадром.

Вот она – совсем кроха, идёт с мамой по аллейке парка. Вот взлетела стая дымчатых голубей. Заворожено Надя смотрит, кажется, и она может вспорхнуть и полететь вместе с ними. Вот мама плачет и обнимает нежно. Вот опять мама кружится по комнате, она почему-то счастлива и Надя счастлива вместе с ней.

Вспоминалось только хорошее. Почему всё так изменилось? С тех пор Надя не чувствовала от матери ни любви, ни нежности. Как так случилось, что Надя вдруг оказалась не нужна. Стала обузой. Ведь сколько раз в школе она слышала фразы: «Дети – наше будущее», «Дети – наше богатство». Почему же для своей матери она не стала этим самым богатством?

«Может быть, – думала Надя, – я сама виновата. Возможно, если бы я была немного другой, она больше любила бы меня».

Иногда казалось, вот сейчас откроется дверь и мама, красивая и добрая, войдёт в комнату, сядет рядом, и скажет: «Девочка моя, как же я тебя люблю. Я пришла помочь, чтобы ты никогда больше не страдала».

Но мама не приходила.

Думала о Зое Семёновне. Удивлялась тому, как эта женщина приняла её в своём доме. Как по-доброму стала относиться, привязалась, полюбила так, как не любила родная мать. Отчего эта женщина просто поверила в Надю, в которую никто никогда не верил?